Чистый лист: Природа человека. Кто и почему отказывается признавать ее сегодня

Теория реабилитации основана на убеждении, что здоровые, разумные люди не будут причинять вред другим; они будут понимать, что и для личности, и для общества полезнее поведение, которое не наносит ущерба; и что справедливое общество способно обеспечить здравоохранение, место в жизни и возможности всем гражданам. Пройдя реабилитацию, индивид не будет способен – не сможет заставить себя – причинить вред другому, украсть или уничтожить чужую собственность30.

Если бы это было так! Эта теория – отличный пример моралистической ошибки: было бы так здорово, если бы идея была правдой, что мы все должны поверить, что это и есть правда. Проблема в том, что это не правда. История показала, что множество здоровых, разумных людей вполне могут заставить себя причинить вред другим и уничтожить чужую собственность, потому что, к несчастью, причинение вреда другим порой служит личным интересам человека (особенно если уголовное наказание за него отменено – ирония, которой Кларк, похоже, не заметил). Конфликты интересов – неотъемлемая часть человеческого существования, и, как это сформулировали Мартин Дейли и Марго Уилсон, «убийство противника – это способ окончательного разрешения конфликта»31.

Надо сказать, что легко приравнять здоровье и здравомыслие к нравственности. Английский язык насыщен метафорами такого рода, когда мы называем злодеев сумасшедшими, дегенератами, испорченными, невменяемыми, буйнопомешанными, психопатами, больными. Но когда мы рассматриваем причины насилия и ищем способы уменьшить его, метафоры вводят нас в заблуждение. Когда термиты пожирают деревянные перекрытия домов, а москиты кусают жертву и распространяют малярию – это не отклонения в их функционировании. Они делают именно то, к чему приспособила их эволюция, даже если результат заставляет людей страдать. С точки зрения ученых, морализаторствовать относительно этих созданий или называть их поведение патологическим – путь, который заведет нас в тупик поисков «яда», которым отравлены эти существа, или «лечения», которое вернет им здоровье. По той же причине человеческая агрессивность не обязательно должна быть болезнью, с которой нужно бороться. Скорее наоборот, опасно думать, что насилие – расстройство или отклонение, потому что это убаюкивает нас, заставляя забывать, как легко может вспыхнуть насилие в тихих и благополучных местах.

«Чистый лист» и «благородный дикарь» встречают поддержку не только в силу нравственной привлекательности, но и благодаря давлению со стороны идеологической полиции. Грязная клевета в адрес Наполеона Шеньона за описание войн среди яномамо – наиболее яркий пример наказания еретиков, но не единственный. В 1992 году Инициатива по предотвращению насилия, выдвинутая Управлением по контролю потребления алкоголя, наркотиков и поддержанию психического здоровья, была отклонена из-за ложного обвинения, что ее цель – усмирить молодежь трущоб и стигматизировать ее как генетически склонную к насилию. (На самом деле она отстаивала подход общественного здравоохранения.) Конференция и издание сборника, посвященного юридическим и моральным аспектам биологии насилия (возможность высказаться для сторонников различных точек зрения), были отменены Бернадин Хили, директором Национальных институтов здравоохранения. Она отклонила единодушное решение, принятое независимой экспертизой из соображений «чувствительности темы и сомнений в правомерности проведения такой конференции»32. Университет, спонсировавший конференцию, опротестовал решение и выиграл, однако, когда три года спустя она состоялась, протестующие проникли в зал и, будто специально, чтобы снабдить материалом артистов комедийного жанра, затеяли драку с участниками33.

Так к чему же все были так чувствительны? Выражались опасения, что правительство будет считать политические беспорядки в ответ на неравные социальные условия психическим заболеванием и начнет затыкать протестующим рот седативными препаратами или предпримет что-нибудь похуже. Психиатр и политический радикал Питер Бреггин назвал Инициативу по предотвращению насилия «самой пугающей, самой расистской, самой чудовищной идеей, какую только можно вообразить» и «планом, который ассоциируется скорее с нацистской Германией»34. В качестве аргументов он приводил «перенос социальных вопросов в область медицины, заявления о том, что жертвы притеснений (в случае Германии – евреи) действительно генетически и биологически ущербные люди, привлечение государства для решения евгенических и биологических целей, необоснованное применение психиатрии в создании программ социального контроля»35. Это надуманное, более того, параноидальное прочтение, но Бреггин без устали повторял его, особенно политикам-афроамериканцам и различным СМИ. Любой, кто употребляет слова «насилие» и «биология» в одном абзаце, может попасть под подозрение в расизме, и это заметно повлияло на интеллектуальный климат, окружающий насилие. Но никто еще не попал в неприятности, утверждая, что насилие – полностью выученное поведение.

* * *