Чистый воздух

Подняв тело паренька, мы дотащили его до трапа, но не смогли преодолеть подъем в девять ступеней.

– Брамс, нужна твоя помощь! – Позвал я наркомана.

Он тут же спустился к нам и помог поднять Раймонда на борт под автоматную очередь. Мы почти затащили его на борт, как одна из выпущенных террористами пуль достигла головы адресата. Раймонд скончался на месте. Чтобы не оставлять его тело в месте, полном «вививцев», мы все-таки занесли его внутрь самолета.

– Закройте уже эту дверь! – Крикнул нам Эрик.

Пока мы клали труп на пол, Агата закрыла дверь. Услышав всхлип девушки, мы посмотрели на нее. Из-под рубашки Агаты просачивалась кровь.

– Взлетаем! – Оповестил команду пилот, и мы почувствовали движение крылатой машины. – Что у вас там случилось?

– У Агаты проникающее ранение грудной клетки. – Сказала Келли, доставая бортовую аптечку. – Нужно оперировать.

– А что с Раймондом? – Поинтересовался авиатор, выезжая на взлетную полосу.

– Он мертв. – Ответил Брамс.

Подняв самолет в воздух под ливнем пуль, Эрик спросил:

– Летим в Херес?

– Да. Туда ближе всего.

– Агата умерла. – Сообщила оставшейся команде Келли и объявила время смерти девушки.

– Как? – Удивился Эрик.

– Рана была смертельной – пуля задела сердце. – Донесла до всех моя сестра.

Я взглянул в окно, чтобы перевести дух и увидел сверканье ночных огней Санта-Крус-де-Тенерифе. С воздуха город казался не менее красивым, чем с земли, вот только люди, живущие в нем, портили все впечатление.

– Через час должны быть в Хересе. – Проинформировал нас Эрик.

– Хорошо. – Проронил я, думая о потере двух членов команды.

У Келли накатились слезы. Я подошел к ней и обнял, чтобы уменьшить душевную боль. Эрик сел на одно из восьми пассажирских мест и проглотил две таблетки, которые нашел в аптечке.

– Пойдем на кресло. – Сказал я сестре.

– Мы только и делаем, что лишаемся близких людей. Недавно мы потеряли друг друга. – Встав с пола, произнесла Келли.

– Но мы снова вместе. – Проговорил я, и мы сели друг напротив друга.

– И как долго? – Поинтересовалась Келли.

– Западная Европа находится под властью инсургентов. – Известил я сестру. – Повстанцы могут вернуть обратно захваченную боевиками территорию. Так что будем надеяться на благоприятный исход.

– Кто-то дал отпор террористической группировке? – Поинтересовалась сестра.

– Да. – Ответил я. – И я думаю, что мы можем помочь им победить врагов.

– Ты и вправду хочешь снова бросить меня? – С укором во взгляде, спросила Келли.

– Ни за что! Ведь не обязательно идти в авангарде, чтобы оказать поддержку. – Изъяснился я.

– Только без риска. – Дала понять сестра.

– Нам повезло, что вражеские пули не пробили корпус самолета. – Сказал Эрик, как только самолет набрал необходимую высоту.

– И то, что мы остались в живых. – Добавил Брамс, находившийся под кайфом.

– Что будем делать с телами? Закопаем или сожжем? – Поинтересовался я у всех.

– Какой они придерживались религии? – Задал встречный вопрос Брамс.

– Христианства, наверное. – Предположил я.

– Тогда закопаем. – Ответил наркоман, и все с ним согласились.

Смотря на трупы, Брамс захотел поговорить о потерях.

– Когда мне было тринадцать лет, умер мой дед. – Начал наркоман. – Он был отличным мужиком: закончил службу на флоте в должности подполковника, был верным семьянином, любил детей. Тяжело говорить о нем, когда его уже нет. Сколько бы я не стремился вернуть деда, у меня не получается, потому что умершие покидают нас навсегда. На смертном одре оказывается каждый человек. Все же мне было досадно то, что мой дед скончался в агонии.

– Отчего он умер? – Поинтересовалась Келли.

– В 57 лет у него обнаружили сахарный диабет. Ему пришлось раза три в день вкалывать себе инсулин. Так как у деда снизилась реактивность иммунной системы, когда он подхватил инфекцию, умер через несколько дней.

– Как так? – Не понял я.

– При сахарном диабете течение инфекционных заболеваний проходит тяжело, а в пожилом возрасте при заражении – очень высокий риск летального исхода. – Объяснила мне Келли с медицинской точки зрения.

– Именно. – Подтвердил Брамс. – Представляете, в каком гнетущем состоянии я был на протяжении следующих нескольких месяцев после утраты веселого и доброго деда?

Мы кивнули.