Читай меня вслух

Ей нечего было ответить на это. В голове смешались слова Ника, ее размышления и подозрения. Она сидела перед монитором, на котором продолжали возникать новые фразы от ее персонажа, но воспринимать их Катя уже не могла, да и не хотела. Усталость и отчаяние навалились на нее внезапно, как тяжелое ватное одеяло, под которым было сложно пошевелиться и вздохнуть. Она переместилась на диван, и свернулась калачиком, внезапно почувствовав озноб.

Проваливаясь в сон, Катя вспоминала детство: те ночи, когда она, лежа под тяжелым одеялом, вслушивалась в шум за стеной. Слов было не разобрать, но каждая клеточка тела ощущала колючий холод интонаций родительских голосов. В такие минуты она чувствовала себя отрезанной от всего мира, словно от родителей ее отделяла не стена, а целый океан, где она дрейфовала на льдине.

Ник прав во всем – в каждой его строчке была царапающая душу правда. Он понимал, что стал для Кати единственным, кто способен помочь выбраться с этой дрейфующей в бесконечном океане льдины. Она придумала этого персонажа, чтобы справиться со всеми трудностями и обрести советчика, которому будет доверять как себе. Она обязана прислушиваться к нему, пусть даже для этого придется стать сумасшедшей.

Утром следующего дня редакция напоминала улей: сотрудники были суетливы и деловиты, как пчелы, а гул их приглушенных голосов не смолкал ни на минуту. Катя сразу заметила изменения, едва оказавшись на этаже, и сердце гулко застучало от осознания происходящего. На ватных ногах она неуверенно зашагала по коридору.

Оказавшись в своем кабинете, Катя застала Дарью говорящей по телефону. Очевидно, звонок настиг ее за утренней трапезой и увлек так, что печенье осталось лежать на блюдце нетронутым. Коллега была поглощена беседой, угукая и сдавленно хихикая в трубку. Ярко-красные губы, расплывшиеся в широкой и кривой улыбке, делали Дарью похожей на злобного клоуна.

Катя сняла пальто, включила компьютер, сверила свой план работы – коллега все не умолкала. Казалось, телефонная трубка приклеилась к ее уху. Из обрывков фраз можно было уловить тему разговора и лишь подтвердить догадки – сегодня вся редакция жужжала о том, что Ирка получила выговор. Якобы она выбежала из кабинета начальницы в слезах и скрылась в туалетной комнате, откуда коллеги, преисполненные то ли любопытства, то ли сочувствия, слышали горестные всхлипы. Когда же Ирка снова явилась публике, «на ней лица не было» – как заметила сама Дарья. После краткосрочной драмы героиня вернулась на рабочее место, оставляя коллегам мизерный повод для сплетен. Однако в устах журналистов история обрастала подробностями, догадками и едкими комментариями, передаваясь по телефону или шушуканьем в коридоре.

Иркиным неудачам радовались все, их обсуждали и приукрашивали выдуманными подробностями. Будучи любимицей главного редактора, Ирка раздражала коллег, которые только и ждали повода накинуться на нее с критикой и осуждением. Сама того не желая, Катя подарила им такую возможность. Она всего лишь боролась за справедливость, но стараниями язвительных коллег ситуация приобрела масштабы личной катастрофы.

Подчинившись секундному порыву, Катя вскочила из-за стола, сорвала с вешалки пальто и вышла. Спасительная лестница обещала высвободить ее из этого гудящего сплетнями улья, и Катя стремительно направилась к ней. Она шагнула в полумрак лестничного пролета, когда ощутила резкий толчок в левое плечо. На нее кто-то налетел и едва не сшиб: если бы она не успела ухватиться за перила, то наверняка кубарем скатилась бы вниз. Катя обернулась.

– Извини, – пробубнил Шурик, поправляя взлохмаченные волосы, – я не хотел…

– Все нормально, – отмахнулась она и побежала вниз по лестнице. Не хватало только занудного Шурика, у которого даже извинение превращалось в долгий монолог! Открыв рот, он уже не мог остановить поток слов: запинаясь, прерывая речь нервными вздохами и всюду добавляя свое коронное: «Не подумай ничего дурного». Шурику удавалось даже из простого «привет» извлечь максимум поводов для разговора.

Оказавшись на улице, Катя решила прогуляться до кофейного киоска, чтобы оправдать свое отсутствие картонными стаканчиками с кофе. Однако сбежать от проблем не удалось – свернув за угол здания, она услышала неуверенный оклик.

– Чего тебе? – резко сказала Катя, не сбавляя шаг в надежде, что преследователь выбьется из сил и отстанет. Шурик упрямо шел следом, сохраняя дистанцию, но не отпуская далеко.

– Ты зря считаешь меня дураком! – прокричали ей в спину. Несмотря на весь драматизм, фраза прозвучала скорее жалобно, нежели гордо, точно сам Шурик сомневался в том, что говорит.

Катя замедлила шаг. Шурик сделал последний рывок и обогнал ее. Пришлось остановиться, чтобы снова не столкнуться.

– Я знаю, что это сделала ты!

– Сделала что? – попытавшись изобразить недоумение, ответила Катя. Однако с таким актерским «талантом» и эмоциональным накалом она не надеялась сыграть что-то правдоподобное.