Читай меня вслух

– Это с тем чудаком в клеточку, что ли? – В вопросе читалась агрессия, не свойственная Нику. Он был обидчив, раздражен или упрям, но никогда прежде – зол.

– Откуда такое пренебрежение? – удивилась она. – Совсем недавно он был у тебя славным парнем, а сегодня уже чудак… в клеточку.

– Как будто некоторое время назад он носил одежду в полосочку! – парировал Ник.

Видеть Шурика он не мог, а Катя никогда не описывала его Нику. Откуда же книжному персонажу знать про клетчатые вещи? Спрашивать было бесполезно – сейчас бы Ник не ответил из вредности. Но тут Катя вспомнила одну из своих давних заметок в блокноте: о коллеге, который любит клетчатую одежду и в разные дни похож на шахматную доску, плед, тетрадь по математике или баул «челнока». Наверно, по этому описанию Ник и узнал Шурика.

– Будешь оскорблять моих друзей, напишу, что ты тоже носишь клетчатые рубахи! – пригрозила Катя.

– И давно он стал твоим другом? Ты вроде говорила, что я – твой единственный друг.

– Ник, ты что, ревнуешь?

– Я пытаюсь собрать максимум информации, чтобы принять решение – обижаться или нет.

– Что за глупости?

– С каких это пор я стал для тебя глупцом?

– Ты не в себе, кажется. Не гуляй больше по книгам а-ля «Сто способов раздуть из мухи слона». Хорошо?

– Договорились. Пойду в книгу «Ноль способов пережить предательство»!

– Какое предательство? Что за муха тебя сегодня укусила?

– Та самая, из которой я решил раздуть слона, – огрызнулся Ник. Убористый почерк стал размашистым и еще более неразборчивым.

– Ник, успокойся. Ты до сих пор толком не объяснил мне, что произошло тогда в библиотеке, а сам устраиваешь сцены ревности.

– Я уже понял, что любое свидание в реальности лучше, чем сто воображаемых.

– Это никакое не свидание. Мы как минимум коллеги.

– А как максимум?

– Ты ведешь себя, как ревнивая барышня! – не выдержала Катя. То ее обвиняли в отсутствии друзей, теперь – в их появлении. – Я пыталась забыть о той встрече с Олей, но теперь хочу поинтересоваться, как вы оба оказались в библиотеке?

– Ты невыносима! – Если бы их разговор происходил в реальности, Ник развернулся бы и ушел, громко хлопнув дверью. Эти слова звучали именно так – как удар двери.

Катя устало вздохнула. Столько разных эмоций за один день – так и лопнуть можно! Странное поведение Ника расстроило ее, но она даже не знала, как исправить ситуацию. Когда люди ругаются, кто-то должен попросить прощения. Ник, считая себя обиженным, не пойдет на примирение первым. А за что тогда извиняться ей? За то, что разглядела в реальном человеке друга? Катя печально вздохнула и отложила блокнот. За день она настолько вымоталась, что не осталось сил, чтобы реагировать на выходки Ника. Катя закрыла саднящие глаза и сама не заметила, как уснула.

Ей снились книжные стеллажи, которые рушились один за другим, как кости домино. Шелест сотен книг превращался в оглушающий шум. Каждый следующий стеллаж, заваливающийся от падения предыдущего, плевался книгами, точно хотел попасть ими в Катю. Она стояла в центре, окруженная грудой стеллажей и зажавшая уши. Ей хотелось закричать, позвать кого-то на помощь. Но единственный, кто способен был ее спасти, стоял с краю, пряча в карманах руки, которые толкнули первый из стеллажей…

Глава 18

Дороги в прошлое

Сутра голова ныла и казалась чугунной. Горло болело и першило так, точно было покрыто наждачной бумагой. Прогулки по холоду дали о себе знать незамедлительно. Катя с трудом отняла голову от подушки, чтобы дотянуться до мобильного телефона. Прохрипела в трубку, что заболела, и получила неожиданно дружелюбный ответ начальницы. Видимо, успех репортажа растопил лед в душе главного редактора, предоставившей Кате три дня на лечение. Аттракцион небывалой щедрости, не иначе.

Она закуталась в кокон одеяла так, что снаружи остался торчать только шмыгающий нос. Рядом с ней умостилась Белка, но лучше бы заварила чай или сбегала за лекарствами. Если верить теории о том, что кошки укладываются на больное место и лечат, Кате следовало бы запастись целым кошачьим выводком и обложиться котами с ног до головы. Кости ломило от поднимающейся температуры. Она попыталась уснуть и слушала ветер, который завывал за окном, как закипающий чайник. Снова и снова рука тянулась к блокноту, чтобы написать Нику, но каждый раз ее что-то останавливало. В конце концов, Катя решила, что простуда – не причина прощать виноватого, даже если отчаянно хочется пожаловаться ему.

Нужно было потерпеть до вечера – мама обещала приехать с лекарствами и продовольствием. Полдня Катя прошаталась по дому призраком, шаркая ногами и волоча за собой торчащий из кармана халата пояс. Именно в таком виде и застал ее звонок в дверь.

От неожиданного звука Катя пролила чай, который несла из кухни.

– Кто там? – крикнула она. В горле противно заскрежетало.

– Это я, Шурик, – раздалось из-за двери. Внезапная паника сбила ее с толку, и вместо того, чтобы ответить гостю, она стала судорожно наводить порядок.