Читая маршала Жукова

Очень раздражала советский официоз следующая фраза английского военного аналитика Лиддела Харта из книги "Говорят немецкие генералы": "Россию спас не прогресс, а, напротив, отсталость. Если бы советский режим дал ей дорожную систему, хоть сколько-нибудь сравнимую с той, что существует в западных странах, Россия была бы раздавлена в короткое время. Немецкие механизированные силы были задержаны состоянием ее дорог." Даже теперь не без робости цитирую я эту фразу. Она сказана уже не Германном Готом и не другими генералами, с коими беседовал Харт. Она сказана самим Лидделом Хартом, нашим союзником в минувшей войне.

И это не преувеличение. Если бы не бездорожье, то жертвы, понесенные Россией в той страшной войне, были бы еще страшнее. А так - сама родная земля, размолотая гусеницами немецких танков и колесами машин, обороняла своих защитников. Ну, а дальше уж, конечно, кровь и кровь. И благоприятные пируэты вражеского главнокомандущего.

Конечно, план всей войны не может быть разработан детально, эта утопия никакому военному и в голову не придет. Война - это выбор между возникающими оперативными возможностями. Сметывается общий план. А дальше -по обстоятельствам. Не зря блестящий тактик Манштейн признает, что для него самым сложным в начальный период войны был выбор направления движения: все направления были равно доступны.

И, кстати, не всегда выбирались безошибочно. Но решающим просчетом стали не тактические ошибки генералов, а стратегическое решение Гитлера. Решение не спонтанное, а загодя предусмотренное при утверждении плана. Вписанное в качестве поправки. Вполне вероятно, что поправка решила исход кампании 1941 года, а в конечном итоге и исход войны.

Но пока все шло дивно. Потрясающий успех обнаружился именно на Московском направлении. Уже тогда наметился отрыв фон Бока от группы армий "Юг". Захват переправ праздновался вовсю, а вестям о подлинном состоянии того, что на картах было помечено дорогами, особого значения не придавалось. Пленение масс войск толковалось, как отказ армии сражаться за Сталина, а ожесточенное сопротивление - как случайные очаги, где засели фанатики-комиссары. Даже упорство зашитников Брестской крепости объяснили и успокоились: комиссар ведь еврей, вот он и держал оборону! Фюреру, а вместе с ним и командованию вермахта сразу стало легко и просто.

По мере ожесточения сопротивления фюрер все больше увлекался задачей уничтожения или пленения всей Красной Армии.

Эта цель числилась первой в списке приоритетов.

Второй - захват территории.

33. Выполнение плана "Барбаросса"

Неприятности для вермахта, как отмечено выше, начались уже при утверждении плана. 18 декабря 1940 года план был Гитлером утвержден с единственной поправкой: группа армий "Центр" (фон Бок) по достижении позиции для броска на Москву (плоскогорья восточнее Минска) должна приостановиться в готовности помочь соседям - группе армий "Юг" (фон Рунштедт) и группе армий "Север" (фон Лееб).

Это и есть элемент гения, которым фюрер германского народа освежил план, поправив заурядно мыслящих генералов и делая свою кампанию отличной от наполеоновской: цель не Москва, а вся европейская территория СССР плюс Москва. Москва лишь увенчает захват территории с ее ресурсами.

В книге Лиддела Харта "Говорят немецкие генералы" приводится беседа автора с фон Мантойфелем, который не раз был гостем фюрера в приватной обстановке. Мантойфель засвидетельствовал, что Гитлер был неплохо знаком с военной литературой, и он, Мантойфель, не имел случая возразить фюреру, если разговор касался материй на полевом уровне военного ремесла: о свойствах различного вида оружия, о влиянии местности и погоды, о настроении и морали войск (в чем Гитлер особенно был силен). Но он не имел ни малейшего представления о стратегии. Он знал, как сражается дивизия, зато понятия не имел об армейской операции. Политическая и дипломатическая изощренность фюрера, позволившая ему взойти к власти и покорить пол-Европы, сочеталась с полным провалом в полководческом даре. Подобным образом и генералы его (Маркс, фон Бок, Гудериан, Гот), обладавшие стратегическим талантом, не умели определить момента для нападения. Разница в том, что, не обладая таким даром, они влиять на политику Германии и не пытались, а Гитлер, профан в военном деле, возомнил себя гением, и влияние его было решающим.