Читать и видеть смысл

В глазах отражалась картина детства

С названием "Мое самое больше сражение"

Я там претерпел поражение…

Свет дверного проема

И тень уходящей спины Отца.

Каков контраст,

Каков новой жизни приём,

Тяжко упавший уже тогда сознания и зрелости моей пласт.

На часах стрелки застыли тогда,

Не встретившись на двенадцати больше никогда,

Они погибли на рассвете, в пять утра.

Из меня вырывается истерический смех,

Ты умудряешься говорить мне о Боге?

Да ты и есть грех!

Я лучше буду обивать пороги

И засыпать под фонарём,

Чем паперти коснуться мои ноги

И молиться стану перед алтарём.

Вера – не моя подруга,

Да, и это твоя заслуга.

Не в моём увлечений круге

Иметь мифических другов.

Заслуг у тебя действительно много.

Помнишь Старое Поле?

Напомнить голод?

Зря пытаешься быть строгим,

Я много потерял

И сам себя воспитал.

Теперь мне все равно

В моём сердце тобою навсегда посеян холод.

Ну вот.

Снова смотришь не то с гневом, не то с упреком.

Обижаешься? Не ощущаешь сыновьей любви?

Я ею обделен и её недостоин,

А тебе, в силу лет, чувства стали дороги?

Оставь меня, у тебя есть младые сердца сынов других,

Не разрушь хотя бы их…

Как путник ценит красоту благодатных дорог,

Так и я воспоминаний высокий острог.

Письмо другу

Кто сделал это с тобой?

Кто сделал тебя такой?

За окном дождь стоит глухой стеной.

Я же говорил тебе: "Постой,

Этот путь не такой уж и простой".

Тебя обижали резкими словами,

Тебя поступками ломали,

Тебе лгали и тебя предавали,

Душу истязали, с треском рвали

На кровавые куски,

На мелкие клочки.

Я же говорил тебе: "Не тянись за ними, отпусти. Их позже Бог простит".

Помню я твою улыбку ещё детскую,

Чистый взгляд и душу светлую.

Теперь на прекрасном лице

Печатать Театра Боли

И уж несколько лет

На сцене то же представление

И ты в главной роли…

О, если б мог я спокойно смотреть,

Как можешь ты это все терпеть.

Если б мог тебе помочь

И из памяти все ужасы стереть.

Твой последний друг… Улетел,

Как с балкона бычок,

Но он ещё не истлел,

Хоть и догорает в полёте

Его последний души клочок.

Даже в мрачном обрамлении,

Хоть со смертельными ранениями,

Без надежды на спасение,

Ты будешь излучать ту красоту и детский свет,

И каждая улыбка, твой каждый жест

Таят в себе, сокрытый ото всех

Внутри добра завет – снаружи горький грех

Обиды и предательства,

Ложь, обман и издевательства…

…Они будут делать жестче нас,

Эти, прошлых ошибок прах,

Забитый в угол страх,

Любви и веры крах.

Все это станет щитом

И защитит нас,

Отбросив все далеко на потом…

Прошу, свет и тепло сердца своего не теряй,

Только не теряй.

Друзей не забывай,

Никогда не забывай.

Яркое лето вспоминай

Дождливой осенью и темною зимой.

Теплые моменты,

Красочные киноленты

Пересматривай и вспоминай.

Храни их, помни,

Когда все будет плохо,

Не бросай и никому не отдавай,

Когда все будет слишком хорошо.

Я знаю, ты все же тянешься к высокому и доброму,

Сквозь белые дороги иллюзорных дорог,

Сквозь никотина дым и в стакане лёд,

Сквозь мыслей грустных плен и памятный тлен.

Вокруг те же будут прохожие,

Такие разные, но пустые и в этом схожие,

Помни, оставаясь вдали от родных стен,

Что мы всегда с тобой, будь осторожнее,

И добра, и радости полна, не как эти схожие

Бумажные люди, их души – пустые сосуды,

Они без прелюдий о прочих судят.

Пожалуйста, себя средь них никогда не потеряй,

Добра желающих тебе не забывай,

Их в сердце храни и всегда вспоминай…

Я буду в лица те смеяться

Я буду в лица те смеяться,

Покуда буду знать, что все вокруг не правы,

Наглы, самоуверенны и своенравны.

Ни стремлений, ни идей,

Вы – мяса кучи.

Ноги носят не умы,

А лишь голодные желудки.

Каждый день смотрю на них,

Мерзкие ублюдки.

Они массой серой побеждают,

Но, увы, победителей не судят.

Эти твари голосят повсюду, что они люди.

И смотрят ведь в глаза,

Надеются посеять страх.

О да, меня не любят.

Любят же удобных, покладистых и нужных.

Просто так нет, не любят,

Просто так лишь судят,

Упреками кидаясь,

Уважение теряя,

В глазах то приземляясь, то взлетая.

Но ничего, судьбинушка вас покарает…

И не за то, что не любили,

А за то, что, не зная вовсе… Судили.

Отвращение к себе взрастили,

Сами виноваты, сами погубили…

Не смотрите на меня,

Глядите лучше на себя,

Мои глаза полны огня,

Ваши – ненависти стекла,

В них так пусто, лишь отражение меня…

Вы потеряете себя,

Если уж не потеряли.

Не смотрите на меня,

Живите своей жизнью сами.

Никто не виноват

Никто не виноват

И никогда им не был,

С рождения знакомый постулат

Звучит, где бы я не был.

Никто не виноват,

Никто ни в чем не виноват.

Если б мне кто вдруг сказал,

Что я в их бедах виноват,

Я бы тоже им сказал,

Что я ни в чем не виноват.

Это вовсе не слабость и не ничтожность -

Признать свою вину,

Но легче же по неосторожности

Доказывать всем свою правоту…

Ничего не хочу

Я больше писать ничего не хочу.

Рука – продолжение мысли,

По бумаге бежит рысью.

Я больше ничего не хочу!

Почему опять пишу?

На бумаге я лечу,

И в грозы, и в бури.

На бумаге я кричу,

Криком адских фурий,

Воем ночного волка,

Воплем громким

Нерожденного ребенка.

Над бумагой плачу,

Бумагою плачу.

Я больше ничего не хочу…

Я страсти не желаю…

Ни мрака-света,

Ни холода-огня,

Ни зимы,

Ни лета.

Я вас покидаю,

Она, бледная, холодная,