Чижик - пыжик

Метров через двадцать голосовала другая, еще черед двадцать — третья…

— Да, у нас такого еще нет, — молвил я и пообещал: — Догоним и перегоним!

Гужевали в загородном кабаке. Публика наполовину была из общественных банд, наполовину из государственных. Биджо называл мне кресла, в которых сидели эти жопы в мешковатых костюмах, и я диву давался. У нас так внагляк еще не продавались, сначала вытанцовывали мазурку «порядочность», гопак «честность» и вальс «приличия», а уж потом где-нибудь в очень укромном уголке брали на лапу и становились раком.

Четверо таких гужбанили за соседним столиком. С одним я познакомился. Потанцевав с телкой, садился за столик, а сосед вставал, и мы столкнулись. Он принялся долго извиняться, а я предложил выпить и сгладить недоразумение. Так и сделали. Звали его Игорь Антонович, сидел высоко в Госкомимуществе. Через пять минут он стал просто Игорем, а я — почти лучшим его корефаном.

— Странно, не бандит, а сидишь с ними, — удивился Игорь.

Я решил не светиться, сказал, что приехал из провинции утрясти здесь некоторые кооперативные дела, а через бандитов это быстрее сделать.

— Ты прав, — согласился Игорь. — Откуда приехал?

— Из Толстожопинска.

— О, а я родом из Писюковска! — обрадовался он.

Писюковск — соседняя область — нашей пизде двоюродный хуй.

Еще через полчаса он сунул мне визитку:

— Что надо будет — звони, не стесняйся, помогу.

Я показал ее Биджо. Грузин посмотрел на меня так, будто узнал обо мне что-то новое.

— Быстро у тебя получилось. Мы к нему полгода подбирались.

— Он меня за фраера принял.

— Тебя все за фраера принимают, — сказал Биджо, но не в обиду, а что-то обдумывая.

Я догнал, что.

— Пусть принимают, не будем разочаровывать.

— Да, — согласился Биджо и поняв, что я понял, сказал: — Не со всяким они контачат, а чужому не поручишь. Пора тебе сюда перебираться.

Он уже предлагал весной, когда гостил у меня. Но тогда я был нужен как бригадир.

— Посмотрим, — сказал я.

Не будем спешить, мы себя еще в ебле не показали.

По деревне мы пройдем,Что-нибудь состряпаем:

Кому жопу разорвем,Кому хуй оттяпаем.

Жизнь моя в Москве вскоре стала похожа на ту, что вел в Толстожопинске. Разве что спортом меньше занимался. Зато помахался с мастерами высокого класса. Да, кабаки здесь были шикарнее, клевых подстилок больше и общаться иногда приходилось с людьми, которые считали себя выше меня. Я им прощал это заблуждение. На одной из сходок помог Биджо уладить затянувшийся конфликт. Как догадываюсь, уже были заряжены бабки, рано или поздно Биджо должен был получить стрелку с крыши. Отблагодарив таким образом за гостеприимство, собирался уже сваливать домой. Тем более, что Ирка заебала нытьем по телефону.

За день до моего отъезда Биджо предложил прокатиться с ним в Подмосковье.

— Местные отморозки наехали на директора нашего кабака. Потолкуем с ними, может, одумаются. Нам лишняя кровь ни к чему.

За рулем сидел Миша, жевал жвачку, шевеля в такт челюстям полуорлиный клюв. Он так медленно двигал челюстями, будто с трудом растягивал тугую резину, а потом с неменьшим усилием сжимал ее.

Почти на каждом посту ГАИ нас останавливали якобы для проверки документов. На мусориных еблищах бегущей строкой блымало: дай-дай-дай!.. Мол, машина грязная и вообще… Но дай и давай хуем подавились. Мусора с напрягом просекали эту истину и отпускали.

Свернув с трассы на дорогу, ведущую к нужному нам городу, Миша кивнул на шиномонтажную с открытой пустой мойкой:

— Заедем, чтоб меньше мозги ебали?

— На обратном пути, — ответил Биджо.

Ресторан располагался на окраине. Эдакое швейцарское шале из темно-красного кирпича. Рядом была большая заасфальтированная площадка для стоянки автомобилей. Ни одной машины, зато из лесополосы вышли трое. Не старше двадцати пяти, быковатые, рожи — поцелуй, пизда, кирпич. Руки держали в карманах длинных кожаных курток: очкуют.

Миша остановился метрах в пяти от них. Биджо, сидевший рядом с ним, открыл дверцу, чтобы выйти. И тут я увидел, что средний из отморозков выхватил из кармана пистолет. Миша тоже заметил, сунул руку под щиток, где был тайник с оружием. Он успел достать револьвер, серебристый, с длинным стволом, потому что обстрел начали с Биджо.

В салон сыпанули осколки ветрового стекла, выстрелы зазвучали громче и слились в очередь.

— Еб!.. — успел вскрикнуть Миша и, выронив револьвер, задергался от попадающих в него пуль.

Я лежал на заднем сиденье, смотрел, как он дергается почти после каждого выстрела. Бой в Крыму, хуй в дыму, ничего не видно. Я с трудом дотянулся до револьвера. Вот он, холодный и тяжелый.

Стрельба прекратилась. То ли решили, что нам пиздец, то ли перезаряжали. Из-за работающего движка не было слышно шагов. Может, подошли к машине и разглядывают меня, ухмыляясь. Как глупо влип, еб твою с похлебкою!