«Чоки-чок», или Рыцарь Прозрачного Кота

На следующий день мама уехала на дачу к своей подруге. Сказала, что до вечера. Велела хозяйничать дома папе. А папа сказал, что пусть хозяйничают дети — не маленькие. Сам же папа засел в мастерской: он работал над новой картиной «Облачное небо и птицы над старой мельницей в ветреный вечер».

Леша понял, что большого переполоха не будет, если даже он опоздает к обеду.

— Но все же ты постарайся вернуться скорее, — попросила Даша. — А то я все одна да одна.

— А тень-Филарет?

— Да ну его! Он где-то шастает. Может быть, он за тобой увязывается незаметно.

Леша подумал, что это в самом деле может быть.

— Сапожки-то наденешь? — спросила Даша.

— А как же! Мне все равно больше не в чем ходить, сандалии-то остались там, на Желтых Скалах…

До Пристани Леша добрался без приключений. Даже бабка на станции Чьитоноги не грозила из окошка. Но Бочкин встретил Лешу с виноватым и расстроенным лицом. От досады он даже колотил себя в обтянутую тельняшкой выпуклую грудь, и внутри у него гудело.

— Ужасная неприятность! Людоедов сбежал!

Оказалось, что коварный Пурген Аграфенович делал вид, будто покорился судьбе, а на самом деле разрабатывал план побега. В своем кармане он отыскал семечко ядовитого табака, вырастил из него в уголке своего жилища целый куст, высушил его, размолол на крошки и старательно истолок в пыль. Этот едкий порошок Людоедов бросил в морду Лилипуту, когда тот сопровождал его на прогулке. Пока бедный пес верещал и катался по траве, беглец скрылся в лесной чаще. Где его теперь найдешь?

Лилипут, увидев Лешу, заскулил и стыдливо полез под крыльцо. Конечно, ему было ужасно неловко: такой большущий, такой зубастый — и не смог задержать беглого злодея. Из-за какого-то вонючего порошка!

Леша вытащил пса из-под ступеней, обнял за шею.

— Не расстраивайся, Лилипутище. Фиг с ним, с Людоедовым. Он теперь такой напуганный, что все равно близко не сунется…

— Оно, может быть, даже и лучше, что так обернулось, — смущенно сказал Бочкин. — А то, честно говоря, хлопот с ним. Морковку жрал по три пуда в день, половина деревни Мудрые Зайцы на него работала. Проша замучился…

Леша согласился. И стал рассказывать о вчерашних делах. Похвастался сапожками. Видя, что он не очень огорчен бегством своего врага, Бочкин и Лилипут повеселели. Бочкин сказал, что на «Отважном Оресте» уже разведены пары, можно отправляться на Желтые Скалы немедля.

На этот раз Бочкин проводил Лешу к дону Куркурузо (и Лилипут с ним). Главный маг и начальник станции Пристань по-приятельски поздоровались. Бочкин присел на диван. Объяснил:

— Сегодня оставил дежурить Прошу. Пускай привыкает. Скоро сдаст экзамен, будет полноправным помощником начальника станции.

Дон Куркурузо потирал руки и нетерпеливо поглядывал на Лешу. Корова стояла на столе. Она была покрыта ровной белой краской. А краски для росписи были тут же — темпера в пузырьках всевозможных цветов. В деревянном стакане стояло не меньше десятка разных кисточек.

Леша сбросил сапожки и забрался на стол. Сел перед коровой на корточки.

Накануне Леша разглядывал папины альбомы с разными народными игрушками. Были там и цветные фотографии глиняных расписных коров. И Леша уже в основном придумал, как он раскрасит это волшебное животное.

Один коровий бок он сделал черным. Другой оставил белым, но украсил его двумя крупными рыжими пятнами. Темпера была, видимо, тоже волшебная — ложилась великолепно и сохла моментально.

На бело-рыжем боку Леша изобразил несколько радужных кругов и пустил по всему полю крупные васильки. На черном боку нарисовал он цветы подсолнуха, причем самый большой — с веселой рожицей посредине.

Хвост Леша покрыл рыжей краской, морду оставил белой, но вокруг левого глаза намалевал большущее черное пятно.

Глаза он сделал синими. И они заблестели так живо, что не пришлось даже наносить искусственные блики…

Может быть, Леша и не решился бы на такую смелую раскраску, но дон Куркурузо подбадривал его восклицаниями. Стоял рядом и то и дело вскрикивал:

— Восхитительно! Поразительно!.. Смотрите, Бочкин, какая экспрессия красок!..

Бочкин соглашался, гулко и одобрительно покашливал. А Лилипут колотил хвостом по полу.

Леша выкрасил в розовый цвет коровьи губы, и выражение морды у нее сделалось веселым и дурашливым.

Леша взялся за рога. Он решил, что левый будет ярко-желтым, а правый вишневым.

— Изумительно! — воскликнул дон Куркурузо, когда работа была окончена. — Только, если вас не затруднит, пометьте рога знаками. На левом нарисуйте белой краской минус, а на правом плюс.

— А, это как на батарейке! Разные полюса напряжения!

— Совершенно справедливо. Полюса напряжения волшебной энергии, разрывающей блокаду и соединяющей разные берега пространства… Теперь мы должны замкнуть их медной проволокой!

Дон Куркурузо, шлепая туфлями, поспешил к шкафу. Начал искать на полках. Иногда бормотал:

— Ах ты, досада какая… Когда нужно, ничего под руку не попадается, как назло.

Леша зашарил в своей «Тысяче мелочей». Вытащил моток тонкой желтой проволоки.

— Авдей Казимирович, такая годится?

— Что?.. О, прекрасно, прекрасно! Вы меня опять выручаете! Позвольте…