Чокнутая (СИ)

— Знаешь, что сказал Джон тогда? Ничего. Ни слова упрёка… И взял меня с собой. Ну, а я уж не упустил свой шанс. Видишь ли, я выбираю тех, за кем сила. И мне похуй, что ты думаешь об этом.

Наклонившись к решётке, Шейд говорит так тихо, что его слышит только Эрик:

— Скай бегала за тобой, словно её приклеили, а в кровать запрыгнула ко мне. То-то ты, поди, удивился? Да я и сам охуел, если честно. Но она так складно все объяснила. Я поверил. Думал, хоть раз Лидер у меня отсосал, хоть раз баба его прокинула. И пусть она никогда на меня не смотрела так, как на тебя, пусть вроде бы вескую причину назвала, всё равно, считай, она прокинула нашего главного ёбаря… А потом вон оно как всё оказалось, вон почему она не стала мутить с тобой…

— То есть это она виновата, что ты оказался продажным уёбком? — не понижая голоса, спрашивает Эрик.

Ноздри широкого носа Шейда гневно раздуваются, уголок губ дёргается. Лидер мятежников выпрямляется и, чуть отойдя от клетки, повторяет приказ:

— Вытяни вперёд правую руку, умник.

— А если я откажусь?

— Я прострелю тебе колени, — пожимает плечами Шейд. — И потом всё равно сделаю, как сказал. А ты никогда больше не сможешь ходить нормально, даже с протезами. — Он демонстративно приседает и вновь выпрямляется, покачиваясь на своих металлических дугах.

Эрик высовывает руку между прутьями, два бойца хватаются за неё и тянут максимально за пределы клетки. Шейд вытаскивает из-за пояса нож, берётся за ладонь, отделяет мизинец и безымянный палец и молниеносным движением отсекает пальцы. Эрик бьётся об решётку, матерится, но мужчины не отпускают его, а Шейд рассматривает на обрубке лидерское кольцо и удовлетворённо кивает.

— Не дёргайся, сейчас док тобой займётся. Нам не нужно, чтобы ты загнулся раньше времени, — говорит он и отдаёт окровавленные пальцы Эдварду.

К клетке подходит невысокая полная женщина с чёрным пластиковым чемоданчиком, и быстро и профессионально обрабатывает Эрику рану. А Шейд уже приближается к Скай, снова внимательно смотрит на неё и поджимает губы.

— Странно, — мрачно говорит он. — Думал, она обложит меня отборными ругательствами, когда я буду кромсать её любимого брата. Почему она молчит? С тех пор, как я сюда вошёл, она не проронила ни слова.

— Она и до этого ничего не говорила. — Эдвард убирает пальцы в чёрную металлическую коробку и в предвкушении продолжения смотрит на своего босса.

— Что это с ней? — спрашивает Шейд у Эрика, но тот только злобно щерится, зажимая здоровой ладонью покалеченную руку. — Вы чего, блять, решили сыграть со мной в игру — кто кого перемолчит? Да мне похуй, — ярится Шейд и вновь поворачивается к Скай: — Дай-ка мне руку, детка. По-хорошему.

Скай послушно просовывает в решётку руку и впервые смотрит прямо на Шейда. Её взгляд кроткий, она так ласково ему улыбается, что Шейд на мгновение замирает в недоумении. Но потом берёт её руку, обхватывает запястье, невольно поглаживая большим пальцем тонкую кожу на внутренней стороне.

— Я всё сделаю быстро, — шепчет он ей. — Тебе не будет больно, куколка, обещаю. Я бы много отдал, чтобы сейчас на твоём месте был кто-нибудь другой…

Скай улыбается шире.

Бедная бабушка… Ей не с кем было говорить о любимом внуке и она поделилась с Шейдом семейными секретами, рассказала ему очень личные, почти интимные подробности их детства. Даже фотографию родителей показала. Но, похоже, она умолчала о самом главном. Отец не считает Эрика сыном. Глупый, глупый Шейд…

Скай хихикает, её веселит наивность бывшего любовника.

Если бы мятежники провернули этот фокус несколькими неделями ранее, у них был бы шанс, потому что за дочь Джон Доу, быть может, и пошёл бы им навстречу. Но не сейчас… не сейчас… не сейчас.

Скай смеётся громче.

«Эрик чудовище, но он наше чудовище», говорила бабушка. А она чьё? Готовы ли родные смириться, что их таких в семье теперь двое? Готов ли отец поступиться своими принципами, предать людей, которые ему верили, которые пошли за ним, которых он поклялся защищать? И ради кого?! Ради мерзавца-сына и негодяйки-дочери, которая потеряла человеческое обличье, забыла всё, чему они её учили? Глупый, глупый Шейд…

Скай хохочет. И в какой-то момент вдруг понимает, что хохочет в голос. Она с удивлением прислушивается к себе, потом запрокидывает голову, жадно вдыхает полной грудью затхлый воздух подвала и теперь уже не сдерживается, смеётся изо всех сил — громко, радостно, наслаждаясь ликующими звуками. В её смехе странным образом смешиваются облегчение и злорадство, снисходительность и насмешка, торжество и издёвка.

Глупый, глупый Шейд…

Мятежники, обступившие до этого клетку Скай, пятятся назад, удивлённо переглядываясь между собой. Шейд выпускает её руку и тоже отходит.

«Что с ней?» — Его растерянный взгляд встречается с почти таким же растерянным взглядом Эрика.