Чосон. Последняя династия Кореи

Согласно преданию, Седжон нашел решение проблемы, посмотрев на оконную раму. На основе простых геометрических фигур, которые образуют перемычки рамы, был создан первый корейский алфавит, состоящий из четырнадцати гласных и четырнадцати согласных букв. Эта письменность, получившая название «хунмин чоным»[42], была обнародована в октябре 1446 года. Впрочем, согласно другой версии, Седжона осенило во время разглядывания рыбацкой сети. Но не так уж и важно, что именно послужило толчком к созданию корейской письменности, а важно, что она появилась на свет.

Далеко не всем пришлась по душе новая корейская письменность. Многие ученые мужи демонстративно предпочитали использовать иероглифы, а корейскую письменность презрительно называли «письмом для бедных» или «детским письмом». Десятый чосонский ван Ёнсан-гун в 1504 году запретил изучение хангыля и его использование в документообороте. После этого корейская письменность могла бы стать частью истории, такой, например, как египетские иероглифы. Но, к счастью, этого не произошло. В годы японского владычества для оккупантов корейская письменность стала символом сопротивления, а в 1912 году получила свое современное название – хангыль[43]

.

И раз уж мы начали с культурных достижений вана Седжона, то надо сказать, что они не ограничивались одним лишь созданием корейской письменности. По его инициативе и при его содействии к 1451 году была создана «История Кореи» в ста тридцати девяти квонах[44], охватывающая период с 918 по 1392 года. Столь пристальный интерес к истории государства-предшественника весьма похвален для правителя, ведь обычно правители проявляют интерес только к истории собственной династии.

Большой вклад Седжон внес и в развитие корейской национальной музыки, которая долгое время находилась в тени китайской. Обладая определенными музыкальными способностями, Седжон не только играл на многих музыкальных инструментах, но и задавался теоретическими вопросами. Ему не нравилось, что корейцы при совершении культовых обрядов и различных церемоний используют китайскую музыку. Так Седжон написал несколько музыкальных произведений: «Чондеоб» (музыка для прославления силы оружия), «Ботхэпхён» (музыка для прославления силы знания), «Ёминак» (музыка для прославления корейской письменности). Эти композиции дошли до нас в нотной записи, созданной их автором в 1432 году и известной под названием «чжоньганбо»[45]

.

Наукам ван Седжон тоже уделял большое внимание, причем не ради чистого любопытства, а с практической точки зрения. По приказу Седжона сановники Чон Чо и Бен Хёмун написали трактат под названием «Откровенный разговор о сельском хозяйстве», копии которого в 1430 году были разосланы по стране.

Трактат представлял собой нечто среднее между справочником и учебником по сельскому хозяйству. Его создавали с учетом местных особенностей, поскольку использование методов, заимствованных у китайцев, не всегда давало хорошие результаты на корейской земле. Просвещение чиновников и крестьян привело к повсеместному распространению практики сбора двух урожаев в году – после уборки риса на «высохшие»[46]

поля высаживались ячмень и другие культуры.

Также в период правления Седжона был создан улучшенный книгопечатный станок и изобретен первый в мире дождемер – чугуги. Тщательный контроль количества выпадавших осадков имел очень важное значение, поскольку позволял устанавливать оптимальные даты начала сельскохозяйственных работ и помогал сделать предположительные выводы о количестве будущего урожая, а уже исходя из этого рассчитывался натуральный налог.

Прогрессивное налогообложение, при котором ставки налогов зависят от налогооблагаемой базы, всегда предпочтительнее пропорционального, при котором налоговые ставки не зависят от величины дохода. Будучи умным человеком, ван Седжон понимал, что доходы правителя напрямую зависят от благосостояния его подданных. Если взять сегодня больше разумного, то завтра не получишь ничего.

Девизом правления Седжона вполне могла бы стать фраза: «Создавать новое и улучшать созданное ранее». До Седжона корейцы пользовались китайским лунным календарем, в основе которого лежала долгота Нанкина, и только по приказу просвещенного вана был создан корейский лунный календарь, основанный на долготе Ханяна.

При Седжоне возродилась старинная практика чтения при дворе лекций-кёнъён, посвященных изучению классических конфуцианских трактатов. Польза от лекций была двойной: с одной стороны, правитель и его приближенные, получали знания, полезные для управления государством, а, с другой – обсуждение услышанного позволяло Седжону следить за настроениями в сановных кругах, что было очень полезно.