Чосон. Последняя династия Кореи

Когда-то здесь, на берегу реки Ханган[25], находилась столица государства Пэкче

[26], но со временем от города осталась лишь стратегически важная крепость. Место было удобным во всех отношениях, но и прежняя столица Гэгён (современный Кэсон, город на юге КНДР) сама по себе тоже была неплоха. Перенос столицы государства – дело сложное, связанное с большими расходами, а состояние казны на момент воцарения Ли Сонге, как несложно догадаться, оставляло желать лучшего, ведь финансы государства только-только начали приходить в порядок. Но ради спокойствия можно пойти на любые жертвы. В Гэгёне проживало много людей, на которых новый правитель не мог полностью положиться, а Ханян можно было заселить верными и надежными сторонниками. Кроме того, большое значение имели соображения мистического характера – считалось, что духи казненных представителей дома Ван и ванских сановников привязаны к местам их последнего обитания, то есть к королевскому дворцу и другим строениям в Гэгёне. В нововыстроенном Ханяне Ли Сонге и члены его семьи могли жить, не опасаясь мести духов. Если у кого-то из читателей упоминание о духах вызвало улыбку, то учтите, что по данным социологических опросов больше половины жителей современной Республики Корея верят в существование духов, а около двадцати процентов утверждают, что сталкивались с духами в нашей просвещенной реальности. Что тогда говорить о людях, живших шестью веками ранее?

С 1405 года правитель и его сановники окончательно перебрались из Гэгёна в Ханян, который в народе называли словом «соуль»[27]

. Прошло время и теперь простонародное название стало официальным – Сеул.

Выбор названия для династии означал ее признание лишь фактически, а для полноценного признания дому Ли было нужно получить от своего сюзерена золотую государственную печать и инвеституру[28]. Однако же минское правительство не торопилось с отправкой печати, требуя от вана выплаты огромной дани. Иногда отношения между вассалом и сюзереном обострялись настолько, что в воздухе начинало пахнуть войной, которую Ли Сонге, в свое время, так хотел избежать, но, к счастью, дело решилось миром – Мин удовлетворилась частичной выплатой дани и в 1401 году Ли Банвон, третий ван Чосона, наконец-то получил вожделенную печать.

Широко распространено неверное мнение по поводу китайского сюзеренитета – якобы он был сугубо номинальным, как и дань, которую приходилось выплачивать Корее, но это не так. Да, бывали моменты, когда дань могла не выплачиваться годами, но иногда она была довольно большой. Например, с 1403 по 1410 года Ли Банвон отправил минскому императору более пятнадцати тысяч лошадей и это при том, что коневодство в Чосоне было развито слабо.

Опорой влияния Ли Сонге стали три отборных столичных корпуса, которые условно можно назвать гвардейскими, усиленные личными вооруженными отрядами сыновей вана. Сохранение за сыновьями права на содержание личных войск было большой ошибкой Ли Сонге, который ликвидировал все «домашние армии» крупных феодалов. Однако же своим сыновьям ван доверял и, как оказалось, совершенно напрасно – ведь те могли развязывать гражданские войны не хуже других. Но, как известно, родителям свойственно преувеличивать достоинства своих детей и не замечать их недостатков, такова уж человеческая природа.

Наследником престола Ли Сонге объявил своего самого младшего сына Ли Бансока, рожденного в 1382 году «младшей» женой Синдок-ванху. Такой выбор принято объяснять влиянием, которое Сиднок-ванху имела на мужа, но у Ли Сонге могли иметься и другие соображения. Во-первых, в силу своего возраста, Ли Бансок представлял наименьшую опасность для отца-правителя в плане отъема власти, а, во-вторых, его можно было всесторонне подготовить к правлению. Эта задача была поручена видному конфуцианскому мыслителю Чон Доджону, которому Ли Сонге доверял настолько, что отдал в его руки всю полноту гражданской и военной власти. Кстати говоря, есть мнение, что к выбору в преемники самого младшего из сыновей вана подтолкнул именно Чон Доджон, считавший, что бразды правления должны находиться в руках высших сановников государства, а вану следует играть сугубо символическую роль. Проще говоря – ван правит, но не управляет.

Выбор Ли Бансока наследником сильно задел Ли Банвона, который активно способствовал приходу отца к власти и помогал ему в преобразованиях. Кроме того, Ли Банвон был сторонником авторитарного монархического правления, в котором сановникам отводится роль исполнителей воли правителя, иначе говоря, его представления шли вразрез с представлениями Чон Доджона. Ли Сонге занял в конфликте между пятым сыном и главным министром нейтральную позицию, но, как принято считать, сильнее симпатизировал Чон Доджону, главному «архитектору» своего молодого государства.