Чосон. Последняя династия Кореи

Ли Хаын был тем, кого подданные надеялись увидеть в ване Чхольчоне. Он не бедствовал, подобно Чхольчону, но и богатой его семью назвать было нельзя. Происхождение и образованность обеспечили Ли Хаыну должность в Ведомстве церемоний, относившуюся к третьему рангу, но не дававшую никакой реальной власти. Он занимался составлением генеалогических списков и совершенствовал церемониальные ритуалы. В принципе, подобные должности, высокие, но не дающие влияния, получали все представители дома Ли, служащие государству.

В начале своего правления Тэвонгуну приходилось считаться с андонскими Кимами и пхунъянскими Чо, но постепенно он сместил с должностей многих представителей обоих кланов, оставив лишь тех, с кем у него были хорошие отношения, то есть тех, кто был готов «играть по его правилам». Собственно, кадровая политика Тэвонгуна была продолжением политики ванов Ёнджо и Чонджо, стоявшими над борьбой группировок, но на сей раз она проводилась более решительно, и ни у Кимов, ни у Чо, не осталось надежд на восстановление былого влияния (точнее, у них не осталось возможностей для этого). Раздавая должности, Тэвонгун руководствовался только двумя качествами – полезностью и личной преданностью. Поэтому в аппарат попадали и те, кто не сдавал государственные экзамены, а среди высокопоставленных военных встречались и бывшие «лихие молодцы». Все это породило слухи о том, что в свое время Тэвонгун и сам был не прочь поживиться чужим добром.

В борьбе с коррупцией и злоупотреблением властью Тэвонгун достиг значительных успехов не только благодаря последовательности своих действий. Он передал крестьянским общинам управление зерновыми ссудами, теперь чиновники не могли навязывать крестьянам ссуды и устанавливать грабительские проценты, а ведь именно зерновые ссуды служили основным способом закабаления крестьян.

Еще одним важным нововведением стало взимание с янбанов подворного налога, пришедшего на смену подушному взиманию «полотна» на военные расходы. Прежде для молодого человека было выгоднее приобрести за взятку янбанский статус, чем на протяжении нескольких десятилетий платить подушный налог, теперь же эту лазейку закрыли, причем без формального ущемления прав знати. Налогом облагались не янбаны, а их ноби. Истинно же говорят, что мудрый правитель устраняет причины вместо того, чтобы бороться с последствиями.

Большую роль в наведении порядка сыграло упорядочение законодательства в новом кодексе под названием «Повторный свод Великого уложения» («Тэджон Хветхон»), который был введен в действие в 1866 году.

В 1865 году Тэвонгун начал восстановление главного столичного дворца Кёнбоккун, сожженного японцами в 1592 году. Идея была хорошей – восстановленный дворец должен был укрепить престиж власти, но вот ее реализация оказалась никудышной по причине отсутствия необходимых средств. На строительные работы принудительно согнали более тридцати тысяч простолюдинов, а зажиточные слои чосонского общества Тэвонгун обложил «восстановительным» налогом, который был замаскирован под добровольные пожертвования. Кроме того, пришлось провести денежную реформу, приравняв одну новую монету к ста старым, что вызвало бурный рост цен. Если до сих пор подданные были довольны действиями Тэвонгуна, то теперь и богатые, и бедные, начали проявлять недовольство, которое Тэвонгун сумел обратить против католиков. Выгода получалась двойная: кроме перенаправления народного недовольства в безопасное для правительства русло, устранялись опасные для правительства приверженцы «вредной» идеи всеобщего равенства.

Известно, что в окружении Тэвонгуна было много корейцев-католиков. Однако в политике имеют значения соображения высшего порядка, и то, с чем вчера можно было мириться, сегодня становится нежелательным. В ходе репрессий было убито более восьми тысяч корейцев и девять французских миссионеров. Чтобы избежать нового распространения христианства, Тэвонгун ввел жесткую политику самоизоляции.

Надо сказать, что преследование христиан не дало желаемых результатов – в народе, вместо ненависти к христианам, распространилось сочувствие к безвинно погибшим людям, а Франция получила веский повод для интервенции, состоявшейся осенью 1866 года. К счастью, Тэвонгун уделял много внимания реорганизации чосонской армии, стремясь превратить ее из блюстителя внутреннего порядка в подлинного защитника государства. Кроме армии, в борьбе с французами активно участвовали партизанские отряды. Французским войскам удалось закрепиться на острове Канхва, но захватить Сеул они не смогли, вскоре их выбили и с Канхва. После этого инцидента корейцы убедились в правоте Тэвонгуна, почтение к нему возросло, а сочувствие к христианам пошло на спад.