Чревовещатель

Как на фото, лежащее в книжке.

Время идёт, а я лямку тяну,

Хотя раньше гулял как мальчишка.

«Вопросы»

Нет веры в следующее "завтра".

Зачем так рано в понедельник завтрак?

Зачем опять работать в воскресенье?

Как плотью стать, а не ходячей тенью?

И как найти у жизни вкус и цвет?

Как быть, когда надежды нет?

«Осло-Варшава»

Как кошка языком своим шершавым

Слизала молоко, до дна достав,

Прошёл мой путь от Осло до Варшавы,

Ушёл куда-то преданный состав.

Ушёл с привычным гулом поездов,

С билета улыбаясь ярко мне,

Прощался скупо, без красивых слов:

"Запомни Осло, будь добрей к Варшаве".

«Поезд. Февраль»

Мерно стучали колеса

И поезд куда-то бежал,

Февраль так прорезался остро,

Как кованый хищный кинжал.

Он точно разрежет всё это,

Он точно воткнется куда-то,

Твои не увижу рассветы,

Мои не увидишь закаты.

«Этюд 3»

Как бархатный клевер,

Как зевсова дочь,

Прекрасна как север,

Прекрасна как ночь.

«Нота»

Ты — безумная нота

В шикарнейшем соло

Наивных

Признаний

В любви.

Позвони мне с утра на мобильный

Или

Ночью

Куда

Позови,

Я приду как бы путь не был долог.

Я пройду километры,

Года

И перрон,

Но приду к тебе, чувствами полон.

Обними меня крепко, чтоб смялись кручины,

В шершавый

Обойный

Рулон.

«Ф-2»

Февраль закончился внезапно,

По вечерам уже светло.

Весна придёт, быть может, завтра.

Придёт ветрам с зимой назло.

Чем мне запомнился февраль

(Те дни, что были мной прожиты):

Виктории родной ланиты да

Снега серебро и льдинок сталь.

Простуженное горло, насморк

И змейкой заплутавший шарф,

Из реагентов с грязью масса -

И в этом есть какой-то шарм.

«Признался»

Смеркалось, и в в кафе, смущаясь,

В моих объятиях ты сидела.

И мысль в голове настойчиво вращаясь,

Мне о любви к тебе прекрасной пела.

И пьяный иноземной красотою,

Вспотевшею в волнении рукою,

Тебя я крепче обнимал,

Бариста кофе наливал.

Виктория блины кусала,

Сбивая жар, на них дыша,

Прелестным ликом разжигала,

Пожар всех чувств, что был во мне,

В тот день, когда сказал тебе…

«Антиутопия»

Мне не нужно ни пиршеств богатых,

Ни красивых машин бизнес-класса,

Я хочу не подохнуть в двадцатых,

Не лежать на просторах "…".

В новостях нагоняют тревогу,

Мне так страшно всё это читать.

Объявили войну даже богу,

Даже богу на нас наплевать.

Мы как старая серость панелек,

Умираем под плесенью лжи.

Посмотри в телефон или телек,

И как жить нам теперь, мне скажи.

Молодые стареют мгновенно,

Пожилых приглашает погост.

И лишь только лицо неизменно,

Что бессменно позорит свой пост.

Мне так хочется выйти отсюда,

Всем страшнее здесь смерть, а не жизнь,

Но кончается скорбь как и чудо,

Будь сильнее, бухай, но держись.

Затумань чем-то разум, расслабься,

Ты бессилен, увы, как и я.

Балагурь, веселись, улыбайся,

В скорбной радости ярче сияй.

Всё закончится, беды и радость.

Всё закончится, верь и живи,

Приближай свою слабую старость,

И под новою властью умри.

Мне не нужно ни пиршеств богатых,

Ни красивых машин бизнес-класса,

Я хочу не подохнуть в двадцатых,

Не лежать на просторах "…".

«Брежу»

Есть радости жизни,

Есть жизни уроки,

Любовь есть и злая и нет.

Есть дни словно слизни,

Есть дни-осьминоги

Вопросы есть, есть и ответ.

Нет только чудесней души, чем твоя

Нет ярче любимой улыбки,

Мы так неразлучны как с морем маяк,

Как кошки с дешёвой открытки.

Я песни тебе посвящу навсегда,

Стихи мои хочешь — бери.

В обнимку пройдём мы лихие года,

Ты только себя береги.

А я, пока рядом, тебя сберегу,

Я буду ответственным стражем.

А, кто тебя тронет — я мигом сожгу,

Ударю, сломаю, размажу.

Есть тёплые дни,

Есть дни холодней,

Бывают и в мае гвоздики.

Но нет красоты, что сильнее твоей,

Нет дамы прекраснее Вики.

«Лес»

Дружба, любовь и семья,

Всё — прогулка сквозь брошенный лес -

Размышлял я, записывал я,

Что нашёл, когда в мысли залез.

И когда, оступившись, в дороге,

Не сломает ничто — повезёт,

Упадёт один в сильной тревоге,

А поднимет второй, понесёт.

Вот когда на готовую спину,

Упадёт эта верность как крест,

Ты поймёшь эту связь-паутину,

Что сильнее живущих существ.

«W»

На радость одну приходит семь бед,

Трезубец — и камерой скован.

И будь ты художник, да будь хоть поэт,

Получишь два срока за слово.

Нам ждать лишь погоды, ждать жизни в займы,

О большем мечтать год от года.

Лишь небо всё видит, как молимся мы,

Чтоб выйти из плена болота.

Нам так проживать, нам так прожигать,

Нам с совестью как-то считаться,

В болоте по горло друг друга толкать,

Стараясь к коряге пробраться.

Да будь ты хоть ангел с подбитым крылом,

Да будь хоть ты огненный демон,

Ты будешь тонуть, мечтая о том,

Чтоб не утонуть самым первым.

«*****»

Завтрак в осенней темноте кромешной,

Опять недопивши, да недоевши,

Прячусь в метро, словно в лесу леший,

Туда, где колёсный стук, в проводах ток,

Где вечен людской обнаглевший поток,

Там, где как рука в руке, так и лицо в лицах,

Растворяясь и плавясь, подобно сыру в пицце,

Еду доделать, доехать, устать и опять,

В сиденье вжаться, как в младенца родная мать.

«Колыбельная»

Колыбельная для тех, кто десять дней не спал,

Сутками выковывал в своей душе металл.

На помятой простыни раздавленный комар,

Он как эти мысли лишь ночи кромешной дар.

Нацарапал строки на линованом листе,