Что было, что будет

— Если хочешь думать обо мне самое плохое — пожалуйста.

— Просто скажи, как обстоят дела.

Мэтт вдруг почувствовал, что имеет право на что-то. Если не на Дженни, если не на жизнь, то, по крайней мере, на признание. Но он его так и не получил. Уилл так и не произнес: «Да, признаю, мне досталось больше. В очередной раз я получил кусок пожирнее». В кабину грузовика залетела пчела и начала биться о ветровое стекло.

— Господи, — запаниковал Уилл, — прогони ее.

Уилл имел все основания бояться пчел, поэтому Мэтт выпроводил непрошеную гостью с помощью газеты. Это была инстинктивная реакция — в очередной раз защитить Уилла, любой ценой, с любыми последствиями.

— Теперь ты в безопасности, братишка. Только один вопрос. И на этот раз я хочу услышать ответ. — Мэтт подавил в себе желание посадить пчелу на руку брата. — Почему ты думаешь, что она тебя примет?

— Дженни?

Уилл выбрался из кабины, затем повернулся и произнес в открытое окно:

— Это в ее характере.

Повсюду расцветали магнолии — и на федеральном шоссе, и на Бикон-стрит, и здесь, на Мальборо; любой клочок земли мог стать домом огромному цветущему дереву. Даже свет менялся, когда распускались эти цветы, — он становился розоватым, радостным, ярким.

— Я на самом деле ценю все, что ты для меня делаешь, — произнес Уилл.

Выходит, он все-таки понимал, что адвокатам нужно платить, что деньги на залог не падают с неба, а поступают из чьих-то сбережений, что детективы хотят получать наличные.

— Не считай меня неблагодарным.

Мэтт оглядел розовую улицу, осознавая, что стал намного беднее, чем был этим утром. Он многое мог бы сказать, но решил промолчать. И даже не взглянул на окошко на третьем этаже, хотя знал, что именно там находится их квартира. Наверное, в его характере было держать свои чувства при себе. Если на шоссе будет свободно, то он окажется дома меньше чем через час, и именно это он намеревался сделать. Некоторые истории лучше всего забыть, другие обречены вовсе не начинаться; они остаются там, где им место, в туманной вселенной упущенных возможностей, в несбыточном мире.

— Я серьезно, братик! — прокричал Уилл вслед отъезжавшему грузовику. — Я все тебе верну до последнего цента.

Мэтт рассмеялся, снова вливаясь в поток машин.

— Черта с два, — сказал он.

4

Для своего экологического исследования Стелла и Хэп Стюарт решили проверить местные водоемы на возможные токсичные вещества, а это означало, что им пришлось обойти все леса вокруг города в поисках прудов, озер, любого другого водоема со стоячей водой, исследовать каждую кишащую личинками лужу. Они продирались сквозь крапиву и ядовитый плющ, заросли дикой ежевики и мятлика. Они так часто проходили мимо цветущих персиковых деревьев, что вскоре им захотелось персиковой запеканки, персикового джема и персикового пирога.

Все образцы воды были разлиты по бутылкам, надписаны и принесены в Кейк-хаус. Хэп знал, что его дед часто сюда наведывается, но лично он не ступал дальше подъездной дороги. В отличие от Джимми Эллиота он ни разу не купался в озере Песочные Часы, ни разу не наблюдал, как над камышом поднимается туман, который многие люди принимали за дохлую лошадь, ни разу не вел битвы с какой-нибудь свирепой кусающейся черепахой. Джимми Эллиот лишился кончика одного пальца после встречи с такой черепахой (во всяком случае, так гласила молва); эта история так напугала его одноклассников, что в кабинете естествознания никто не осмеливался даже близко подойти к стоявшему в углу аквариуму со старой черепахой.

— Пошли, — сказала Стелла, когда Хэп замешкался на ступенях крыльца. У Стеллы ломило спину от тяжелых бутылок с водой в рюкзаке. — Бабушка не кусается. Заодно и поедим. Я умираю от голода.

Они были изъедены комарами, изранены колючками, но если честно, день они провели отлично, к тому же Стелла познакомилась с городом. Из-за учительской конференции их отпустили из школы пораньше, так что с полудня они занялись сбором образцов, пропустили обед, и Хэп был вынужден согласиться, что и у него урчит в животе.

Едва они вошли в дом, как появился Аргус и басовито тявкнул.

— Вот это да!

Хэп попятился к стене, подняв руки, словно его грабят.

— Аргус тебя не тронет. Ему сто лет, — успокоила гостя Стелла. — Он просто лапочка.

— Тогда ладно.

Хэп осторожно погладил Аргуса по голове. Волкодав был ростом со льва, хотя его глаза действительно помутнели, а зубы стерлись до коротких пеньков.

Стелла и Хэп сбросили в передней грязные ботинки и мокрые носки. Хэп отметил про себя деревянные панели и потертые ковры, которые под босой ступней были мягкими, как шелк.

— Я слышал, твоя бабушка не любит гостей, — сказал Хэп, когда Стелла предложила пройти на кухню и приготовить что-нибудь.

На самом деле он слышал, что нарушители частных владений часто обнаруживали на своих дверях прибитые гвоздями луковицы с воткнутыми в них булавками — знак проклятия настоящего и будущего.

— Не глупи. Идем же.