Что, если мы останемся

Сдавленный звук. Мама плакала. Она плакала! Тесса Гиллз, известная как холодная, лишенная эмоций бизнес-леди, плакала. Это что-то во мне изменило. Я не почувствовала себя лучше, просто по-другому. Сильнее. Еще немного сильнее.

Я простила ее, потому что прощение не означает все понять. Одобрить ее решения. Теперь я видела, что за ними стоит, по крайней мере, большую часть, и, возможно, когда-нибудь я смогу их принять. Но прощение прежде всего означало, что я подвела черту.

– Мы тебя прощаем, Тесс. – Услышав папин голос, мы с мамой резко обернулись. Там был он. Стоял сзади скамейки в своем дизайнерском костюме. Видимо, он стоял там уже давно и слышал наш разговор. – И сейчас настало время, чтобы ты сама себя простила.

У меня по коже побежали мурашки, мама всхлипнула. Папа обнял ее, и поскольку на меня как-то разом все навалилось, я почему-то подумала о том, где он оставил своих клиентов. Что за перемена в нем произошла, если семья для него вдруг стала важнее работы.

Осознание пришло лишь несколько секунд спустя.

Вот оно.

Вот оно.

Вот о чем я мечтала все это время. Эти чувства причиняют боль, но я все равно пропускала их через себя. Меня это заботило. Они мои родители, и я им небезразлична. Точно так же, как они небезразличны друг другу. Человек, которого ты когда-то любил, никогда не будет тебе безразличен. Никогда, никогда, никогда.

Эммет. Мысль о нем пронзила меня, словно электрический ток. Я думала о нем, пока мама рыдала папе в плечо, и мой мир по кусочкам восстанавливался. Но самое главное, центральная часть мозаики… Ее не хватало. Его не хватало.

Я поднялась со скамейки. Что-то сказала, уже не помню что.

А затем я побежала.

* * *

Я три раза садилась в машину, но руки не слушались, и я не могла вывести машину на шоссе 99 по направлению к югу.

Так дело не пойдет. Я заслужила право объясниться, но боялась, что этого будет недостаточно. Что Эммет не сможет меня простить, хоть мне и удалось избежать худшего сценария развития событий. Ведь Коузи Гров все равно уничтожат. Его дом, место, где он вырос. Они просто сровняют его с землей, чтобы построить на этом месте что-то новое.

После четвертой попытки я наконец-то себя преодолела. Последние дни я едва спала, трусливо надеясь, что он ответит на мои сообщения, но он не объявлялся. Мне было ясно, что разговор с Эмметом не станет проще, если я буду тянуть время. Сегодня он наконец должен состояться.

Я припарковалась на обочине и с потными холодными ладонями вышла из машины. Несмотря на то что наступил вечер, на улице до сих пор было душно. Между жилыми контейнерами валялись горы коробок для переезда, на узких дорожках лежал мусор.

Я направилась к трейлеру его семьи, но тут я увидела его. Он нес в руках груду старья. Темные волосы запутанные, на подбородке щетина, джинсы грязные. С тихим стоном он бросил кучу на дорожку. В воздух поднялась пыль. Пылинки танцевали в оранжево-золотом закатном солнце, которое слепило глаза. Я сощурилась, не в силах пошевелиться.

Эммет обернулся и замер. Он уставился в мою сторону и пару секунд я просто на него смотрела. Затем я сделала шаг ему навстречу. Солнце скрылось за кронами деревьев в лесу. Оказавшись в тени, я проморгалась. Теперь я могла видеть его лицо. Но это не его лицо. Это суровая, отталкивающая маска.

– Тебе еще наглости хватает сюда заявиться.

Ладно. Я была к этому готова. Все хорошо. Хорошо, хорошо, хорошо. Но мне все равно больно. Под ногами зашуршал гравий.

– Я думала, мы…

– Исчезни!

Я осталась стоять. Друг от друга нас отделяли всего-то три с половиной метра, но при этом целая пропасть.

– Пожалуйста, – взмолилась я, и во взгляде Эммета что-то загорелось. – Мы можем поговорить?

– О чем?

– Обо всем, что произошло.

– А какой в этом смысл?

Прекрати. Прекрати отвечать вопросом на вопрос. Прекрати говорить со мной таким чужим голосом. Смотреть ледяным взглядом. Не важно, что я его заслужила. Невыносимо, когда Эммет смотрит на меня вот так.

– Я хотела все объяснить, – начала я, и тут он закатил глаза. Он закатил глаза. От этого мне стало так больно, так нестерпимо больно, что я его возненавидела. На долю секунды даже сильнее, чем саму себя.

Он вытер руки о штанину, а затем просто развернулся.

– Стой, черт возьми!

Я схватила Эммета за руку, он обернулся. Он стрелял в меня глазами, но молчал. Пару секунд мы стояли друг перед другом, тяжело дыша. А потом с его лица сошло всякое выражение.

Он отпрянул. Губы тронула ироничная ухмылка.

– Да я уже знаю. «Окдейл-Эстейтс» выделили социальные квартиры. Твоя заслуга? Молодец, поздравляю. Нам уже сообщили.

Его голос звучал так насмешливо, что у меня по коже побежали мурашки. Мне было бы гораздо легче, если бы он на меня наорал, чем этот презрительный холод.

– Прости меня, – сказала я и на мгновение Эммет замолчал. А потом тихо усмехнулся.

– Супер, ну тогда все в порядке. Круто, идеально! Рад, что мы об этом поговорили.