Что я без тебя...

Тремя днями позже приехал Уайткомб и в сопровождении дворецкого, улыбаясь, вошел в кабинет Стивена. Через полчаса, посетив больную, он снова спустился вниз, но уже без улыбки и озабоченный.

— Уделите мне несколько минут, я должен поговорить с вами наедине, — сказал он, — отмахнувшись от перепуганного дворецкого, пытавшегося доложить о его приходе.

Стивен догадался, о чем пойдет речь, и, с досадой вздохнув, откинулся в кресле.

— Разве я не говорил вам, — начал доктор, как только дверь за секретарем закрылась, — что мисс Ланкастер нельзя нервничать. Специалист по амнезии, с которым я консультировался, придерживается того же мнения. Надеюсь, вы это помните?

Раздраженный агрессивным тоном врача, Стивен едва удержался от резкости и ограничился одним коротким:

— Помню!

— Тогда объясните мне, — уже мягче произнес доктор, заметивший раздражение графа, — почему за последние три дня вы ни разу ее не навестили, зная, как важно отвлечь ее от грустных мыслей о случившемся!

— Но я сделал для этого все. В ее распоряжении книги, журналы мод, вышивание, в общем, все, что так нравится женщинам.

— Отлично. Но вы забыли о главном, на что она вправе претендовать.

— О чем же? — спросил Стивен, заранее зная ответ.

— Хоть о каком-то общении с женихом.

— Никакой я ей не жених!

— Согласен, но так случилось, что она потеряла его по вашей вине. Неужели вы забыли об этом?

— Исключительно потому, что вы человек стареющий, сверхэмоциональный и к тому же друг семьи, я прощаю вам это оскорбление!

Тут доктор спохватился. Он понял, что выбрал не правильную тактику, слишком далеко зашел. Он словно забыл, что озорной мальчишка, который среди ночи забирался в конюшню, чтобы прокатиться на новом жеребце, а потом мужественно сдерживал слезы, когда доктор вправлял ему вывихнутую руку и читал нотации, давно уже превратился в не терпящую возражений важную персону. И доктор пошел на попятную.

— Вы совершенно правы, — сказал он примирительно. — Я действительно взволнован. Разрешите присесть?

— Разумеется! — снисходительно кивнул граф.

— Стареющие и сверхэмоциональные парни быстро устают, — добавил доктор с усмешкой и испытал облегчение, заметив на лице графа подобие улыбки. Прикидывая в уме, как повести разговор дальше, Хью указал на медную сигарницу, лежавшую на обтянутом кожей столике возле его кресла. — Можно? Иногда чертовски хочется выкурить хорошую сигару.

— Конечно.

Когда Хью зажег сигару, он уже знал, как убедить Стивена в том, что Чариз Ланкастер в плохом состоянии, а Стивен к этому времени успокоился и перестал сердиться на доктора.

— Наша больная, — осторожно начал Хью, следя за тонкой струйкой дыма, — мечется и стонет в постели.

От волнения Стивен вскочил было с кресла, но Уайткомб жестом остановил его и сказал:

— Она спала, Стивен. Дремала. Но у нее небольшой жар, — солгал он, чтобы добиться своей цели. — Еще я узнал, что у нее совсем пропал аппетит и что от одиночества и тоски она готова вести разговор с горничными, лакеями, с каждым, кто может ей рассказать о доме, о ней самой и о вас, ее женихе.

Доктор так живописал все муки Чариз Ланкастер, что Стивен ощутил свою вину с утроенной силой, но сдаваться не собирался.

— Я ей не жених, — твердил он. — Я главный виновник гибели ее жениха. Погубил его, а потом сам занял его место. Ну не мерзость ли? — произнес он с сарказмом охрипшим от отчаяния голосом.

— Да не убивали вы его, — возразил Хью, пораженный глубиной переживаний Стивена. — Он сам в подпитии угодил под колеса вашего экипажа. Не он первый, не он последний. Такое часто бывает.

— Легко вам рассуждать, — резко произнес Стивен. — Вы не были там. Не вытаскивали его из-под лошадей. На него страшно было смотреть: шея сломана, глаза широко открыты, он пытался что-то сказать, задыхался. Бог мой, такой молодой, лицо гладкое, еще не знавшее бритвы! «Найти Мэри»4, — произнес он несколько раз, с трудом шевеля губами. Я думал, он говорит о женщине, а он, оказывается, в свой смертный час говорил о женитьбе. Я это понял лишь на следующий день. А вы говорите, что я не виноват, черт подери, в том, что наехал на него, а теперь еще и обхаживаю его невесту!

Хью ждал, когда Стивен закончит свою покаянную тираду, чтобы объяснить ему, каким, по слухам, был Берлтон, и сказать, что такой мот, пьяница и картежник вряд ли составил бы счастье мисс Ланкастер, останься он жив Однако последние слова Стивена явились для доктора настоящим открытием. Теперь ясно, почему он избегает встречи с девушкой.

Уайткомб был так поражен, что даже забыл про сигару и так и сидел, зажав ее в зубах, откинувшись в кресле и зачарованно глядя на рассерженного графа.

— Так вот, оказывается, в чем дело!

— Именно в этом, — отрубил Стивен.

— Теперь наконец я все понял.

Щурясь от дыма, доктор с минуту обдумывал ситуацию, затем снова заговорил.

— Что же, нет ничего удивительного в том, что она вас очаровала, Стивен. Такая милая! Такая обворожительная!

— Вот и отлично! — язвительно произнес Стивен. — Тогда скажите ей, что вы Берлтон, сыграйте свадьбу, и все проблемы сразу исчезнут.