Что я сделала ради любви

– Я впервые об этом слышу! Ты спятила? Твой отец меня не выносит. У меня только две с половиной недели до истечения срока действия прав, и я не желаю видеть его рядом с Рори.

– Я позабочусь о нем.

– Ну да, как же! Точно так, как заботилась до этого.

– Я думала, ты будешь счастлив.

Джорджи сделала обиженное лицо, но Брэм на это никак не отреагировал.

– Рори нравится этот сценарий, – сказал он скорее себе, чем ей. – Если бы я только смог убедить ее довериться мне.

– Боюсь, твое дело проиграно, – сказала Джорджи и передала Брэму их разговор с Рори. – Почему ты везде таскал тех кретинов, которые тогда пристали к Рори?

Горечь, которую Брэм так долго скрывал, вырвалась наружу.

– Потому что был идиотом! У меня не было семьи, и я думал… Черт, каким же я был болваном тогда!

Но Джорджи и так прекрасно понимала, что им руководило в то время.

Брэм сник и отвел глаза.

– Парни говорили, что Рори все это придумала. Я хотел верить им, вот и поверил. А когда поумнел, ее уже не было рядом. К тому времени как я отыскал ее, моя карьера пошла ко дну. И, скажем так, она усомнилась в искренности моих извинений.

– И теперь получила возможность отомстить.

– Еще ничего не кончено. Она хочет получить сценарий, и он обойдется ей гораздо дешевле со мной в придачу. А вот когда срок прав истечет… стоимость его взлетит до небес. – Брэм рассуждал как деловой человек. – Сегодня придется вести тонкую игру. Она тебя любит, и я должен в полной мере воспользоваться этим преимуществом. Объятия, поцелуи, сплошная нежность и тому подобное. Никаких ехидных шуточек.

– Все подумают, что мы больны.

– Я рассчитываю на твою помощь. Нужно, чтобы мы смогли поговорить с Рори с глазу на глаз, – пробормотал он и, оглядев стол, покачал головой: – Советую тебе найти флориста. А я со своей стороны найму бармена и официантов. Да, и нужно нанять хорошего повара.

Джорджи властно подняла руку:

– Уймись. Никакого флориста. Никакого бармена. Чаз готовит кебабы.

– Рехнулась? Мы не можем подавать Рори Кин кебабы.

– Доверься мне. Помни, у меня свои, эгоистичные мотивы убеждать Рори финансировать твой проект. Если испортишь все дело…

– Джорджи, я уже говорил: мы будем проводить пробы на роль Элен…

– Оставь меня в покое. И без тебя дел полно.

Главное – нужно помочь ему убедить Рори, что только он может снять достойный фильм. Если Рори увидит, каким он стал, может, и забудет его прежние идиотские выходки.

После ухода Брэма Джорджи стала расставлять свечи на веранде, но почему-то ее так и подмывало схватить видеокамеру. Сегодня, в такой день, ей следовало бы оставить Чаз в покое, однако то, что началось как каприз, постепенно превращалось в одержимость. Кроме увлечения личностью Чаз она также постепенно влюблялась в процесс съемки и возможность запечатлеть на пленке жизнь других людей. Джорджи и не подозревала, насколько интереснее не стоять перед камерой, а снимать самой.

Она нашла Чаз в кухне, где та делала имбирно-чесночный маринад.

Увидев Джорджи, Чаз положила нож на листья чеснока и отвернулась.

– Уберите камеру! – попросила она.

– Почему ты не позволяешь помочь тебе? Мне скучно, – ответила на это Джорджи.

Она прошлась по кухне, любуясь хорошо организованным хаосом.

– Идите снимайте уборщиц. Вас, кажется, это очень развлекает.

– Да, мне нравится говорить с ними. Я, например, узнала, что Соледад посылает большую часть денег в Мексику, матери, и поэтому вынуждена жить вместе с сестрой. Их там шестеро, в однокомнатной квартире, можешь себе представить?

Чаз снова взяла нож и приготовилась резать чеснок.

– Подумаешь! Она зато не спит на улице.

– А ты что, спала на улице? – насторожилась Джорджи.

Чаз низко опустила голову.

– Я ничего подобного не говорила.

– Зато рассказывала, как тебя уволили, после того как ты попала под машину и сломала руку. – Джорджи подняла камеру. – И я знаю, что тебя обокрали. Остальное вполне можно додумать.

– На улицах полно бездомных детей. И ничего с ними не делается.

– Все же тебе, должно быть, пришлось трудно. Столько грязи, и никакой возможности прибраться.

– Ничего, я справилась. А теперь уходите. Я серьезно. Мне нужно сосредоточиться.

Джорджи и сама чувствовала, что пора уйти, но бурные эмоции, кипевшие под непробиваемым с виду фасадом Чаз, с самого начала влекли ее, и почему-то казалось жизненно необходимым запечатлеть все на пленку. Сейчас она решила сменить тему:

– Ты нервничаешь потому, что приходится готовить больше чем на одного человека?

– Я практически каждый вечер готовлю больше чем на одного человека, – возразила Чаз и ссыпала нарезанный чеснок в миску, где уже лежал очищенный имбирь. – Я ведь и на вас готовлю, если помните.

– Но для меня ты готовишь без души. Честное слово, Чаз, у тебя даже десерты выходят горькими на вкус.

– Неправда! – возмутилась Чаз, резко вскинув голову.

– Это всего лишь частное наблюдение. Брэму твоя еда нравится, и Мег тоже. Но с Мег ты, похоже, подружилась, а вот со мной…

Чаз плотно сжала губы и принялась быстро шинковать ножом зелень.

Джорджи подошла вплотную к столу: