Что искал Третий рейх в Советской Арктике. Секреты «полярных волков»

Неожиданным для советского экипажа было и то, что в судовой отсек, где они проживали во время плавания, был выведен индикатор редкого в те годы даже на боевых кораблях эхолота. Вход в отсек советской команде был запрещен. Были ли среди этих «полярников» офицеры немецкой военно-морской разведки — гадать не стоит. Были! Но что интересно: с приходом в Карское море несколько «исследовательских» групп было высажено на архипелаг Норденшельда и на острова: Арктического института, Белый, Вилькицкого, Геркулес, Свердрупа и Сидорова, расположенные… вдоль маршрута полета «Графа Цеппелина». После окончания экспедиции все партии собрались на Диксоне, а затем уехали в Ленинград. Однако все ли «ученые» покинули тогда арктические острова? Ведь следующим летом вдоль Севморпути прошел немецкий вспомогательный крейсер «Комет» (ранее известный как транспортное судно «Эмс»). Более чем за двадцать суток похода экипаж «Комета» имел достаточно возможностей ознакомиться с «арктической природой»: острова Колгуев, побережья пролива Маточкин Шар и бухты Диксон, архипелага Норденшельда, пролива Вилькицкого, устья реки Колыма и бухты Анадырь. Если, например, на архипелаге Норденшельда все же кто-то остался на зимовку, гитлеровский экипаж был способен забрать с собой всех «наушных сотрудников Ленинградского арктического института».

Великая Отечественная показала, что основной целью полета «Графа Цеппелина» и иных «исследований» немецких ученых была не столько научная деятельность, сколько глубокая разведка районов в советском секторе Арктики, куда доступ иностранцам в предвоенные годы официально был запрещен. Но почему они маскировались именно под ученых Ленинградского арктического института (ЛАИ)?

В предисловии к книге Л. Новикова и А. Тараданкина «Сказание о Сибирякове», выпущенной в Москве в 1961 году, адмирал А. Г. Головко писал:

Гитлеровцы тщательно изучали Советскую Арктику еще до войны. В 1939 году капитан первого ранга Пауль Вебер (вероятно, П. Эберт. — Авт.), рассматривая возможности морских операций в Арктике, писал, что период навигации в этих водах очень мал, всего три месяца. Именно в это время, как утверждал Вебер, «здесь возможна очень крупная добыча». Эти прогнозы появились в открытой печати. И, несомненно, в секретных документах гитлеровцами было собрано много подобных данных об Арктике. Вероятно, разведчикам Абвера удалось войти в доверие руководства этого института еще в период подготовки к полету «Графа Цеппелина». Так это было или нет — отрицать не будем. Но факт остается фактом — практически все немецкие научные экспедиции проходили в СССР по командировкам именно ЛАИ.

Активному посещению нацистами Советской Арктики могло способствовать не только проведение Второго международного полярного года, но и искреннее желание советского руководства оказать помощь немецким ученым хотя бы для частичного восстановления «утраченных» безымянным техником кино- и фотоматериалов с арктического полета «Графа Цеппелина». И заданные выше вопросы совсем не случайны! Например, с капитаном «Мурманца» произошла весьма занимательная история, подтверждающая, что «специалисты Арктического института» были кем угодно, но только не советскими учеными.

Вернувшись в Архангельск, капитан советского бота в докладе о результатах рейса отметил неудобства, которые доставляют экипажу «ученые-ленинградцы». Его претензии были разнообразны: от расселения этих пассажиров в отдельном отсеке (в ущерб полезной загрузке и без того небольшого судна) до запрещения команде общаться с гостями. На это капитану «Мурманца» было заявлено, что подобные претензии неуместны. Ему надо четко и точно выполнять инструкции, согласно которым он, капитан, обязан принять на борт указанных пассажиров, обеспечить их отдельным жильем, питанием и удобствами на все плавание. А при прибытии к месту высадки обеспечить их всем необходимым из судовых запасов. Нам не удалось установить, получил ли любознательный капитан удовлетворение от этой беседы.