– Трампарам-парааам! – полшага назад, потом вбок, поворот.

Факелы немного коптят, пламя колышется на сквозняке. Точно в такт!

– Там-та-та-дадам! – ещё раз вбок, пропустить партнёра, развернуться.

Дощатый пол скрипит. Тяжёлое дыхание в полутьме. Как же не хватает настоящей музыки! И свечей, обязательно свечей!

– Там-тадам-дадаам! – прогнуться назад, оттолкнуться от стены, прыгнуть.

Большой стол у окна завален бумагами, на краю кружка. Ну кто же так делает! Это же опасно!

– Пам-парам-парам! – снова чуть назад и сразу два быстрых шага вперёд, вплотную, как можно ближе. Коснуться пальцами холодной стали на его груди, поймать вздох и взгляд. О, этот краткий миг блаженства, когда партнёры замирают на самой вершине танца!

Длинный стилет по самую рукоять вошёл под подбородок, воин нелепо дёрнул плечами и повалился ничком. Меч глухо зазвенел на полу.

Поклон!

Сухопарая фигура в чёрном сделала изящный реверанс. Стилет вернулся в ножны.

Теперь скучная часть. Из сумки на боку появился пузырёк с зелёной этикеткой. Упорная крышка долго не хотела покидать горлышко, но наконец чпокнула и поддалась. По комнате поплыл запах тухлых яиц и перепрелого болота.

Как там Косой говорил? По капле в глаз и одну в рот?

Инга всегда была аккуратной и осторожной девочкой. Даже надменный папан всегда признавал за ней это качество. Пока был жив.

Пинком перекатила на спину тяжёлое тело в кольчуге, капнула на каждый глаз трижды. Зашипело, забулькало, из глазниц поднялись струйки белёсого дыма. Когда сквозь дыры в черепе показались доски пола, Инга кивнула. Неплохо. Теперь никакой некромант не сможет вызнать, что тут произошло.

Она поправила капюшон и вышла в коридор, стараясь не наступать новенькими сапогами в тёмно-красные лужи.

Один, второй, третий… Коридор, оружейная. Каждому по три капли в глаза и в рот.

Вход в караулку. Четвёртый, пятый, эти ничего не успели увидеть, но мало ли.

Главный зал. Шестой, седьмой, восьмой, девятый как же неудобно лежат, ворочай их тут.

Инга поморщилась, но тут же снова улыбнулась, послевкусие отличного танца не перебьёт даже такая рутина, как уничтожение улик.

Погреб. Камеры. Склад. Пусто.

Она снова проверила все комнаты и вернулась в основной зал. Девять стражников и командир. Инга задумчиво поскребла коротко стриженую голову. Незадача. С одной стороны, задание выполнено, а с другой, целей некомплект.

А ещё ей хотелось играть.

Скрипнула открывающаяся дверь. На ловца и зверь бежит.

– Ррравняйсь! Смирррна! – хриплый рык полусотника привычно нёсся к светлеющему небу. Солнце не торопилось вылезать из-за крепостной стены, наверное, тоже опасалось грозного начальства.

Гуго стоял, вытянувшись по стойке смирно – алебарда в правой руке, щит в левой, глаза перед собой, выражение лица свирепое и радостное, всё как учил десятник, дядька Рор – и молился, чтобы в этот раз полусотнику не приспичило уделить особое внимание левому флангу. Прикопается к какой-нибудь пряжке, как в тот раз, потом устанешь люлей от дядьки Рора выгребать. И доспех ночами пидорасить то ещё удовольствие.

– Десятники! Ко мне!

Гуго приободрился, над головой радостно захлопало полотнище флага, золотой грифон рвался в лазурь. Сегодня обойдётся без осмотра личного состава, и то славно.

Полусотник отпустил десятников, прикрыл ладонью глаза от первых утренних лучей, окинул взглядом строй – Гуго напрягся, неужели всё-таки?.. – развернулся и отправился к себе, досыпать.