Что мы знаем друг о друге

Дэнни сбросил промокшие ботинки, поставил чайник и лишь потом, сняв куртку, повесил ее на спинку стула сохнуть. Он вымок до нижнего белья, но странным образом обрадовался — не влажным трусам, а самому дождю, который начался около полудня и до сих пор не прекращался. У него не было настроения идти в парк после занятия с Кристаль; возвращаться домой тоже не хотелось: он бы впустую потратил весь день, переживая, что они с Уиллом вернулись туда, откуда начали; поэтому Дэнни решил: сильный дождь — это знак от Большого Босса Сверху остаться у Фэнни и продолжать тренироваться. Именно так он и поступил. Но потом, выйдя из клуба и увидев, что дождь превратился в настоящий тропический ливень, Дэнни понял: отстойная погода и небесные знаки — не обязательно одно и то же.

Дверь в спальню Уилла была закрыта: он захлопнул ее с такой силой, что табличка с именем упала на пол и теперь лежала на ковре. Дэнни постучал — осторожно, почти беззвучно.

— Уилл? Ты там, приятель?

Он приложил к двери ухо и, кажется, услышал какой-то слабый и почти неразличимый звук — то ли поскрипывание пружины в кровати, то ли спрятанный в рукав зевок, — но издавать его могли как Уилл, так и дождь за окнами или чайник в кухне. Дэнни подумал, не зайти ли без приглашения, а потом просто сказать, мол, решил, что сын не услышал его из-за наушников, которые часто надевал, играя с айпадом. Но, с другой стороны, вполне возможно, сейчас Уилл буравил дверь тем же злым взглядом, которым ожег Дэнни сегодня утром, и все слышал, но решил ничего не говорить, тем более это у него, к сожалению, очень хорошо получалось. Дэнни не готов был проверять, поэтому отпустил ручку и отошел от двери, уверяя себя: Уилл заговорит, когда сам захочет, несмотря на массу доводов в пользу обратного.

Но спустя несколько часов, вернувшись с ужином, Дэнни слегка запаниковал. Он планировал выманить Уилла его любимой пиццей: даже положил коробку на пол и замахал так, чтобы запах шел в щель под дверью, но сын на это не клюнул.

— Уилл, я приоткрою дверь и оставлю пиццу внутри, ладно? — Дэнни старался говорить медленно и четко, словно участвовал в переговорах об освобождении заложников. — Обещаю не заходить. Попробую просунуть под дверь, но я просил положить двойную порцию всего, так что она вряд ли пролезет. Ты согласен? Скажи, если нет.

Уилл не ответил; Дэнни открыл дверь и просунул внутрь гавайскую пиццу на толстом тесте, подталкивая ее кончиками пальцев, как новичок в зоопарке, которому поручили покормить тигра. Он заглянул в комнату, готовясь сразу же отступить, если наткнется на убийственный взгляд; но увиденное встревожило его куда сильнее, чем полное ненависти выражение лица — а у Уилла их был целый набор.

В спальне было чисто. Не безупречно. Даже не близко к безупречности. Скорее, все же грязно, но чище, чем должно быть в это время дня. У Уилла была традиция, которую Лиз называла «очистительным ритуалом»: Дэнни считал это уж больно философским описанием привычки сына разбрасывать одежду по комнате сразу после прихода из школы. Но теперь на лампе не оказалось скомканного галстука, а с дверной ручки не свисал носок. Рюкзака тоже нигде не было.

— Уилл? — Дэнни переступил порог; но, едва открыв рот, он уже знал: в комнате никого нет. Кровать была пуста. Как и стол, и пространство под столом, и за дверью, и вообще вся спальня. Единственным свидетельством того, что Уилл вообще приходил домой, была отвалившаяся табличка с именем, да и та вполне могла упасть еще утром.

Вернувшись в гостиную, Дэнни схватил телефон, проверяя, нет ли пропущенных звонков или сообщений. Ничего. Он набрал номер сына, но его сразу же переключили на голосовую почту. Он позвонил еще несколько раз, но безрезультатно.

Решив, что Уилл, скорее всего, в гостях у Мо, Дэнни позвонил его папе Ясиру — вечно улыбающемуся агенту по продаже недвижимости с очками еще толще, чем у сына, — но тот сказал: Мо дома, смотрит Animal Planet и не видел Уилла после школы.

— Все в порядке? — спросил Ясир. В трубке было слышно, как кого-то пожирают львы.

Заверив Ясира, что все нормально, и стараясь звучать уверенно, Дэнни поблагодарил его и повесил трубку.

— Без паники, — он повторял эти слова как мантру, надеясь таким способом унять колотящееся сердце, но многократно произнесенное слово «паника» только все ухудшило.