Что нам стоит дом построить

Игорюха никогда не видел таких «цветков». «Лепестки» сходились, сжимались, как у настоящего цветка где-нибудь в поле или в саду. Когда лепестки у цветка закрываются на ночь, превращаются в красивый бутон.

— Сварщик из мальчишки вырастет. Сварщик-монтажник,— громко сказал какой-то очень взрослый рабочий. Постарше Гоги с Володей и Игорюхиного папы.— Вы поглядите, как смотрит!

Игорюха смотрел теперь только на этого рабочего. На его большие светлые усы, на прожженную брезентовую куртку.

— Да, я о тебе толкую, малец,— весело говорил он.— Я по глазам человека чувствую. Есть у тебя интерес к нашему делу. Да ты давай сюда из своей кабины.

Игорюхе и самому хотелось из кабины на землю. Ближе к блестящим шарам.

Но ему было неудобно, что прыгать вниз придется на руки. И его подхватят на лету, как малыша.

Он нахмурился и прыгнул. И почувствовал, какая жесткая и твердая . куртка у рабочего. И пахла она металлом и огнем. А еще ветром и солнцем.

Рабочий поставил Игорюху на землю и надел ему на голову пластмассовую оранжевую каску. Такие каски на стройке все носят.

— Познакомимся?— сказал он,— Петр Иванович.

И неожиданно предложил:

— Хочешь посмотреть, как металл сваривают?

Игорюха даже не успел кивнуть, как перед лицом его оказалась маска с темно-синим стеклышком посредине.

И все кругом стало синим. И шары, и солнце, и горячие искры, которые вдруг, словно звездочки, полетели от металла.

Над металлом наклонился сварщик в такой же маске, как у Игорюхи. В руках у него был сварочный аппарат, в котором закреплялась длинная металлическая палочка. Очень похожая на ту, которую папа купил Игорюхе, когда они встречали Новый год. Из такой палочки получались бенгальские огни.

Только у сварщика, конечно, были не бенгальские огни, а обыкновенный электрод. Он накалялся от электрического тока и плавился. И стекал каплями, как клей. И соединял металл так крепко, что на месте сварки его никогда уже нельзя было сломать.

— И сыну своему, Толику, я вот так же сварку показывал,— сказал Петр Иванович.

— Он у вас еще маленький, Толик?— спросил Игорюха.

— Совсем малыш.

Тут сварщик снял маску, распрямился и сказал обиженно:

— Ну ты что, батя? Опять обзываешься?

«Метра в два «малыш»,— изумился Игорюха.—

Дядя Степа в молодости, а лет ему немного. Как девятикласснику или чуть больше».

— В третьем классе ему сварку показал. А кто видел, как металл плавится, уже не забудет.

— И я в третьем учусь, вернее, буду учиться. Я в этом году в третий класс перешел,— сказал Игорюха.

— Все верно,— обрадовался Петр Иванович.— Кончишь школу — и к нам.

— Он трактористом станет,— возразил Петру Ивановичу Гоги.

— Конечно,— поддержал Володя.

«Или вертолетчиком,— опять подумал Игорюха. Или, как папа, дома буду строить».

—Ладно, дружок,— понял его Петр Иванович. Положил свою тяжелую руку на плечо Игорюхи.— Не торопись, приглядывайся пока к любой работе.

Гам и определишь, какая для тебя главной будет.

— Когда я приглядываюсь, то мне сразу хочется и сварщиком, и трактористом, и на сваебое,—-признался Игорюха.

— Молодец!— громко захохотал Петр Иванович. Его большие усы даже задвигались от смеха.— Так и надо. За любую работу хватайся. И дождешься, что одна тебя так схватит, что ты без нее и жить не сможешь.

— Как без мороженого?— спросил Игорюха.

Больше всего на свете он любил мороженое.

Мог сразу три порции съесть.

Тут и Гоги с Володей засмеялись.

Только «малыш» Толик удивленно посмотрел на этих несерьезных людей, надвинул маску, и из-под его руки опять посыпались яркие искры.

Игорюха уже сообразил, что насчет мороженого он, конечно, зря сболтнул. Можно было и промолчать. Хотя смеялись над ним не обидно. Просто всем стало весело. Наверное, и Петр Иванович, и Гоги, и Володя вспомнили, какими они сами были и детстве, вот и всё.

Глава пятая. О том, как полезно решать математические задачи даже на каникулах.

И еще о том, почему летом на Севере в футбол можно ночью играть

Ах как интересно было рассказать Игорюхе о своей поездке папе и маме.

Обо всем, что он видел на строительстве комбината.

Об умных машинах, огромных колоннах, блестящих шаровых резервуарах.

— Да ты путешественник,— говорит папа.

— Правда, слишком самостоятельный,— замечает мама.

— Самостоятельность еще никому не вредила,— возражает папа маме.

Он тихонько подмигивает Игорюхе, и Игорю-ха подмигивает.

Ему кажется, что он уже совсем взрослый. Как Гоги.

И уже двадцать первый век.

И он, Игорюха, вернулся домой не с площадки нефтехимического комбината, а с берега Ледовитого океана. И рассказывает, как в тундре строят новый город под прозрачной крышей.

— Может быть,— не замечает перемигивания Игорюхи и папы мама.— Только сегодня нашего сына пригласили проехаться на тракторе, а завтра он с летчиками познакомится. И улетит на самолете.

— На вертолете,— вырывается у Игорюхи.