Что охотится в тени

Он закрыл полог палатки, оставив ткань качаться на прохладном зимнем ветру, пока я смотрела ему вслед. Желание сбежать пульсировало во мне, а руки и ноги покалывало от жажды освободиться. Мне хотелось двигаться, бродить во тьме, как я делала всегда.

Наслаждаться прогулкой под звездами.

Я уставилась на свои ботинки, которые он убрал в сторону, усадив меня на спальный мешок. Мне надо было надеть их, чтобы не замочить носки подтаявшим снегом. Но тогда я потеряю драгоценное время. Все равно я вскочила на ноги.

Ступая по снегу и морщась от холода, обжигающего пальцы ног, я сунула ноги в ботинки и завязала шнурки с такой скоростью, на какую только был способен человек. Бросившись к выходу из палатки, я притормозила у полога и медленно откинула его.

– Куда собралась, бестия? – спросил Холт, возникший в обрамлении ткани проема палатки.

Скрестив руки на груди, он вызывающе изогнул бровь, пока я что-то бормотала, подыскивая слова, которые могли бы противостоять тому, что было правдой, и мы оба это знали.

– Я просто…

– Избавь меня от лжи. Сделай себе одолжение, разверни свою пугливую задницу обратно и сядь вон на тот спальник, пока не вернулся Калдрис и снова не разочаровался в тебе, – сказал он, кивнув на палатку у меня за спиной.

– Разочаровался во мне

? – переспросила я с нарастающим возмущением.

Я не стала повышать голос, чтобы не извещать понапрасну Калдриса о моей попытке побега.

– Он притворялся человеком, чтобы я влюбилась в него.

– Да, разочаровался в тебе. Ты застряла головой в собственной заднице так глубоко, что не видишь, что он сделает для тебя что угодно. Он притворился человеком, чтобы дать тебе время узнать его получше, прежде чем ты столкнешься с проблемами, связанными с тем, чтобы стать его половиной – парой, предназначенной ему судьбой. Перестань вести себя как неблагодарное дитя, просто посмотри и увидишь то, что находится прямо у тебя под носом.

Он покачал головой, глядя на меня сверху вниз, затем отступил в сторону и вытянул вперед руку, будто указывая мне путь. Будто, если я воспользуюсь возможностью сбежать и пронесусь мимо него, он сможет указать Калдрису, в каком направлении я исчезла.

– Он тот же, что и неделю назад. Единственное, что изменилось, – это ты.

– Думаешь, я поверю, что ты просто так выпустишь меня отсюда? – спросила я, глядя на него прищурившись.

– Я надеюсь, что поверишь. А попытаешься ты бежать или нет, не имеет для меня ни малейшего значения. Он все равно тебя найдет и притащит обратно, даже если ты будешь брыкаться и орать. Я бы сказал, что вся эта суета выглядит бессмысленной тратой энергии, но это твой выбор. – Он пожал плечами, и его губы медленно приподнялись в расчетливой ухмылке. – Если только ты не надеешься на награду, которую получишь, когда тебя поймают. Если хочешь, чтобы твоя половина трахнула тебя, просто скажи ему об этом, и он будет счастлив угодить тебе.

– Об этом не может быть и речи, – сказала я, закатывая глаза и возвращаясь в палатку.

Холт и я оба знали, что он фактически лишил меня возможности бежать, при этом подразумевая, что в глубине души я надеялась именно на такой исход после того, как Калдрис закончит охоту на меня в лесу.

Печальная реальность заключалась в том, что я в этом тоже не сомневалась. Даже когда головой я понимала, что не надо желать мужчину, который был моей половиной, мои тело и сердце не могли до конца понять, почему он является для меня источником всего плохого и почему принять его совершенно и абсолютно невозможно.

– Теперь ты в мире фейри, Эстрелла Барлоу из Мистфела, – сказал Холт, кланяясь, как будто в издевку над уважением, с которым он произнес эти слова. – Твои человеческие чувства здесь не имеют значения, потому что скоро наступит день, когда твоя половина захочет трахнуть тебя на глазах у всех. И когда ты будешь кончать, Дикая Охота будет смотреть на тебя и слушать, как ты в экстазе выкрикиваешь его имя. Так поступают фейри. Мы берем то, что принадлежит нам, и заявляем об этом при всех, – сказал он, заставив мои щеки вспыхнуть от воспоминаний, когда за нами наблюдало все Сопротивление после битвы с пещерным зверем.

Когда они смотрели, как опускается его голова у меня между ног, как проникает в меня его член, насквозь пронзая меня. Я изо всех сил пыталась найти слова, чтобы отмахнуться от его заявления и притвориться, что ничего не знаю о том, что он мне тут рассказывает.

Холт склонил голову набок, и на лице у него расплылась широкая улыбка. Глаза засияли белым в полупрозрачных тенях его плоти. Перья, привязанные к его волосам, задрожали, когда из горла вырвался резкий смех, и он весело откинул голову назад.

– О, бестия! Неужели он уже проделал с тобой такое?

Я отвернулась и направилась туда, где Калдрис чуть ранее оставил мои ботинки. В ярости я рванула шнурки, стараясь спрятать свое разгоряченное лицо от испытующего взгляда Холта, и потопала обратно к спальному мешку, чувствуя себя побежденной.