Что приносит тьма

Себастьяну пришло в голову, что чем больше он разузнает о Даниэле Эйслере, тем сильнее недоумевает, каким чудом этого мерзкого ублюдка не прикончили гораздо раньше.

Всю жизнь ростовщика сопровождал нескончаемый поток отчаявшихся мужчин и женщин, изведавших по его вине разорение, бесчестье и нестерпимое унижение. Девлин выяснил имена некоторых его жертв – но только некоторых. Желавших негодяю смерти, вероятно, было не счесть. И у Сен-Сира оставалось меньше суток на поиски того – или той, – кто в конце концов поддался кровожадному порыву.

И Блэр Бересфорд, и Жак Колло сознались, что хотели убить торговца. Разве станет человек, воплотивший в жизнь свой смертоносный замысел, распространяться о нем? Себастьян так не считал. Хотя, с другой стороны, он давно уяснил, насколько ошибочно предполагать, будто все устроены одинаково.

А еще Девлин ловил себя на мысли: «Почему сейчас?» После десятилетий сходившего с рук обмана, шантажа и помыкания несчастными, угодившими в его сети, почему Эйслер именно сейчас заплатил полной мерой за свои алчные махинации? Недооценил очередную жертву? Или столкнулся с силами, слишком могущественными, чтобы подчинить их себе?

Себастьян сидел за завтраком, раздумывая над этими вопросами, когда от входной двери донесся звонок. Появившийся минуту спустя дворецкий Морей прокашлялся и отвесил поклон.

– К вам джентльмен, милорд. Полковник Отто фон Ридезель приносит извинения за неучтивость визита к вашей милости в столь ранний час, однако просит принять во  внимание важность своего дела.

– Проведите полковника сюда и принесите ему кружку эля. – Себастьян глянул на черного кота, сидевшего на коврике у его ног: – А ты изволь вести себя прилично.

Кот сверкнул зелеными глазами и со смутно злонамеренным видом дернул хвостом.

Визитер вошел стремительным шагом, от которого звенели шпоры на его сапогах и развевался накинутый на плечи черный плащ.

– Пожалуйста, не вставайте. Простите, что прерываю вашу трапезу.

– Позволите предложить вам что-нибудь, полковник?

– Спасибо, но нет. – Брауншвейгец держал свой черный кивер под рукой; на кончиках усов и на высоком синем воротнике черного доломана подрагивали капли дождя. – Мне нужна всего лишь минута вашего времени.

– Прошу вас, садитесь.

– Благодарю.

От усевшегося визитера повеяло запахами дождливого утра, смешанными с теплым лошадиным духом, словно полковник только что вернулся с выездки в парке. Растопыренными пальцами одной руки фон Ридезель провел вниз по лицу, вытирая влагу с усов. Он медлил, явно не зная, с чего начать.

– Как я понимаю, вы услышали о смерти Жака Колло? – поинтересовался Себастьян.

Брауншвейгец кивнул, и его обычно румяные щеки побледнели.

– Вы знали покойного?

– Я? Нет. Однако слышал о нем – о его причастности к ограблению в Гард-Мёбль. – Голос визитера звучал напряженно, акцент стал заметнее. – Почему Колло убили? Вы не в курсе?

– Предположительно, кто-то опасался, как бы француз не разболтал лишнего.

Положив руки на стол, полковник подался вперед:

– Но что он мог знать?

– К примеру, что покойный герцог Брауншвейгский одно время владел неким крупным голубым бриллиантом.

– Сэр! – резко выпрямился фон Ридезель. – Если вы намекаете…

– Что у вас были причины застрелить Колло? Но ведь были же, разве нет?

Брауншвейгец вскочил.

– Я отказываюсь оставаться тут и…

– Сядьте, – бросил Девлин. – Раз уж вы здесь, могли бы заодно ответить на несколько моих вопросов. Разумеется, если только не предпочитаете, чтобы я адресовал их принцессе Каролине.

– За такие речи мне следует вызвать вас на дуэль!

Себастьян неторопливо прожевал и проглотил.

– Но вы не вызовете, поскольку это привлечет внимание света – не говоря уже о принце-регенте – к вещам, огласка которых весьма для вас нежелательна. Садитесь.

Фон Ридезель сел.

Виконт отрезал еще ломтик ветчины.

– Даниэль Эйслер имел мерзкую привычку собирать компрометирующие сведения о людях – особенно о высокопоставленных и уязвимых людях. – Сделав паузу, Девлин окинул взглядом полковника, который застыл, устремивши взгляд прямо перед собой. – Мне приходит в голову, что он мог обнаружить некие факты, которые принцессе Каролине не хотелось выносить на публику. Вроде подробностей о продаже драгоценностей ее отца, например? Или это были доказательства ее внебрачных интрижек?

– Кто бы ни наболтал вам, будто у Эйслера имелись компрометирующие принцессу сведения, он лгал.

– Вообще-то, я узнал об этом от вас.

– От меня?! Но я никогда…

– А иначе зачем вы здесь?

На полных щеках брауншвейгца снова заблестели бусинки влаги. Только теперь не дождя, а испарины.

– Эйслер не был заурядным вымогателем, – продолжал Себастьян. – Он использовал добытые сведения, чтобы тиранить людей и подчинять их своей воле. Итак, чего же он хотел от принцессы?

– Я не могу вам этого сказать!

– Получил ли он желаемое?

Фон Ридезель сжал губы в ровную линию и коротко кивнул:

– Да.

Девлин отодвинул свой завтрак и откинулся на спинку стула.

– Вы служили герцогской дочери и защищали ее больше десяти лет. Не представляю, чтобы вы сложа руки наблюдали, как ей угрожает какой-то подлый торгаш.