Что скрывают мутные воды

– Полосатики в основном живут в Северном полушарии. Карликовые заплывают в южную часть океана, до самой Антарктики. Но эта – не карликовая. У тех другие отметины, так что это малый полосатик, – продолжаю я. Я был уверен в этом с первого момента, как увидел тело, а теперь, посмотрев поближе, убедился окончательно.

Дэн отходит в сторону, пропуская меня к мертвому киту. Сразу за головой у него – зияющая рана. Возле кожи она темно-красная, глубже цвет становится алым. Кит лежит во впадине, заполненной кровью и морской водой. Он совсем небольшой – не длинней пикапа береговой охраны.

– Что, по-твоему, случилось? – спрашивает турист. – Может, акула?

Мысль об акуле его явно возбуждает. Он говорит с континентальным акцентом – по акценту я и решил, что он турист. К тому же туристы всегда рассуждают об акулах.

Разглядываю рану поближе.

– Нет. Акул такого размера, чтобы напасть на кита, даже детеныша, тут не водится. Да и непохоже на след зубов. Скорее это рана от винта. Наверное, отбилась от матери и вынырнула возле какого-то судна.

– Ты, похоже, много знаешь про китов, – говорит мне мужчина.

– Я много знаю про всех животных острова Лорни, – отвечаю ему. – Когда вырасту, буду морским биологом. Уже провожу эксперименты.

Теперь я чувствую себя увереннее и решаюсь обратиться к полицейскому:

– Во сколько должен приехать эксперт?

Надеюсь, что смогу задержаться немного и встретиться с ним или с ней. Возможно, эксперт заинтересуется моими исследованиями крабов-отшельников. Если он не специалист исключительно по китам. Иногда встречаются такие ученые, которые занимаются только одним видом животных. Или только одним родом. Есть и те, у кого специализация шире. Так что они могут заинтересоваться или нет. Как повезет.

– Он плывет сюда на пароме. Должен прибыть около полудня, – говорит полицейский.

Смотрю на часы. Я обещал отцу вернуться на парковку к десяти. Немного подождать я мог бы, но до полудня – нет.

Глава 3

Остаюсь сколько могу, и полицейский позволяет мне сфотографировать кита, но потом мне надо уходить. Бегу назад; рюкзак стучит меня по спине. Пытаюсь разглядеть отца среди волн. Он рассердится, если я опоздаю. Но, думаю, все в порядке. Волны отличные, так что он, скорее всего, и сам задержится.

Как выясняется, я прибегаю к пикапу сразу после него. Он уже открыл двери, музыка из кабины разносится на всю парковку. Отец сушит волосы полотенцем, гидрокостюм на нем спущен до пояса. Он улыбается и насвистывает – похоже, серфинг поправил ему настроение.

– На пляж выбросило мертвого кита, – сообщаю я ему. – Возле Литтли. Это малый полосатик.

– Привет, Билли, как у тебя дела? – говорит отец. В его голосе слышится сарказм – он напоминает, что я забыл его поприветствовать. – Хорошо провел время?

– Привет, пап, – отвечаю я, начиная заново. – Очень хорошо, спасибо. На пляже лежит мертвый кит.

– Ясно. – Улыбка пропадает у него с лица. – А я-то думал: что случилось? Видел полицейские машины.

Больше он ничего не говорит, но заметно мрачнеет. Полицейские ему не нравятся. Никогда не нравились.

– Это самка. Еще маленькая, – продолжаю я.

– Завтракать будешь? – спрашивает отец, игнорируя мои слова. Дикая природа не очень его интересует. Он ходит на работу и занимается серфингом – больше ничего. Но я не обижаюсь. Если б он не предложил, я сам напомнил бы ему про кафе. Я почти всегда голоден, а даже если нет, все равно не отказался бы зайти в «Санрайз».

Кафе уже открыто. Оно находится на втором этаже Спасательского серфинг-клуба, и сверху открывается отличный вид на океан. Отец заканчивает переодеваться, мы поднимаемся по деревянным ступенькам и садимся у окна, где и всегда. На стенах висят фотографии серферов, сделанные в те дни, когда волны были по-настоящему большими. На паре из них отец, хотя понять этого нельзя – на фоне волн фигурки совсем крошечные. Фотографии продаются, поэтому какой-то турист может купить снимок отца и повесить дома на стену, словно он какая-то знаменитость. Не то чтобы отцу это не нравилось, в целом ему все равно. Но сегодня я на них не смотрю. Вытаскиваю из рюкзака камеру, чтобы показать отцу фотографии туши.

– Эй, парни, что будете заказывать?

Я замираю, услышав голос Эмили. Она идет к нам со своим блокнотом и карандашом. Улыбается мне, и я чувствую запах ее духов. Эмили пахнет нагретыми солнцем цветами. Она работает в кафе «Санрайз», но на самом деле не просто официантка. Она здесь только для того, чтобы немного подзаработать, пока пишет диплом. Изучает морскую биологию. Эмили – настоящий ученый. Она мне нравится. Очень.

– Мне большой завтрак, – говорит отец, потирая живот. – И кофе.

– Хорошо покатались сегодня, мистер Уитли? – Она улыбается ему, но недолго; это просто знак вежливости. Потом поворачивается ко мне: – Билли! Тебе как обычно? – Это означает булочку с двумя сосисками и много-много кетчупа.

– Да, пожалуйста, Эмили.