Что такое политическая философия: размышления и соображения

В порядке краткого исторического комментария: как думали об абсолютной политической власти те исторические персонажи, которые ее реализовали (с точки зрения политической философии, которая сопоставляет мою сегодняшнюю политическую рефлексию с рефлексией тех людей). При этом я вас прошу полностью отвлечься от политической риторики, которая сама по себе очень интересна и дает много интереснейшего материала. Вот что говорил первый чемпион абсолютной политической власти в мировой истории, который не только такую власть реализовал, но и формулировал свою политическую рефлексию, потому что был канальски культурен, не и в пример нынешним главам государств, - Октавиан Август, в сенате он говорил: «Война - это очень хорошее дело, но только если мы победим». Вы можете сказать: «Тоже мне, царь Соломон!» Но, заметьте, он не был пошляком, он был, конечно, страшным лгуном и мерзавцем, но пошляком он не был. Он прекрасно понимал и объяснял это понимание другим.

Когда я говорю про кого-то «думает, понимает» - для нас это имеет смысл, если оно выражено, написано, сказано, запомнено. Все остальное - это болтовня. Поэтому политическая рефлексия, это значит: читал, документировано, от соседей по дому слышал, кукушка на хвосте принесла.

Он, развивая эту мысль уже устами, конечно, своих последователей и приспешников (в уроках политической риторики Октавиан не нуждался), ее формулировал так: «Моя власть, - а его власть была абсолютной, он этого не скрывал, он не говорил «наша», он говорил «моя», - моя власть воплощает в себе власть империи». И он император. Но он не просто император: он в Риме воплощает ту власть, которую империя уже реализует в Англии, давно в Ливии, уже в Парфии, очень скоро в Палестине. То есть он есть некоторое идеальное сосредоточие. Он есть та точка редукции, в которой понятие империи во многом заменило традиционную формулу «Senatus Populus Que Romanus» - «Сенат и народ римский». И с каждой следующей ссылкой на эту формулу каждый думал: «Это известно всякой римской бродячей собаке, вранье». А империя была, она вошла и новую формулировку политической рефлексии. И вот тут очень интересный момент: это не просто

государство, здесь выявляется предел экстенсивности в принципе любого абсолютного государства, уже как империи, выходящей за пределы Вечного города, где эта империя родилась. В этом балансе экстенсивности и интенсивности побеждает экстенсивность. Побеждает в редукции политической рефлексии к Цезарю Августу Октавиану.

Но когда произошла неприятность и его армия была на три четверти уничтожена в Германии, это изменило не только практическую политику римского - первого в истории - абсолютного государства, но и очень сильно изменило римскую политическую рефлексию.

Но не будем забывать, что в Риме начала I века нашей эры еще жила республиканская политическая культура.

Когда мне говорят об упадке русской политической культуры, я говорю: «Ну остановитесь, остановитесь». Потому что, если мы начнем изучать феноменологию того, что вы находитесь в упадке, то вы увидите, что это не упадок, что это называть упадком можно только с точки зрения такой исторической ретроспективы, которая не выдержит самой элементарной феноменологической критики. И вообще, я - абсолютный антиупадочник.

ВОПРОС: Если я правильно понимаю, то любой предмет может быть предметом политической рефлексии. Можно ли это рассматривать как акт власти - назначение предметов предметами политической рефлексии? По аналогии с тем, что вы сказали про первого, который посылает второго убить третьего.