Что там, за поворотом?

Витя знал, что никакого бога нет, но ему сделалось не по себе от взгляда того, кто смотрел на него сверху. Витя прошел несколько шагов — бог не спускал с него глаз. И тут Витя увидел, что все стены церкви разрисованы удивительными картинами: всякие боги и ангелы были изображены на них. И хотя во многих местах отвалилась краска, все эти лица были живыми, совсем человеческими, а не божественными. Они думали о чем-то, что-то спрашивали, что-то хотели сказать... И Витя понял, что все эти лица, золоченые одежды, сияния вокруг голов нарисовал великий художник. Но кто он? Как его зовут? «Вот бы куда Зою», — подумал Витя.

Тихо, гулко было в церкви. Солнце уже, видно, садилось. Розовый свет струился в окна. А боги и ангелы все смотрели на Витю, появилось ощущение, что, кроме них, кто-то еще присутствует в церкви...

Вовка тоже глазел по сторонам, но без всякого интереса.

— А я думал, ты испугаешься, — разочарованно сказал он. — Там, наверху, где-то сова живет. Или филин. Только разве долезешь туда.

— Зачем? — спросил Витя.

— Как зачем? Гнездо разорить. Хищная ведь птица.

— Злой ты, Вовка, — сказал Витя.

И мальчики обиделись друг на друга.

— Пошли из этой развалины, — хмуро сказал Вовка.

— И совсем не развалина! — сказал Витя.

— Нет, развалина!

— Нет, не развалина!

Они оба враждебно замолчали и выбрались из церкви.

Был уже вечер, солнце ушло за горизонт, а весь восточный край неба завалило тяжелыми тучами с фиолетовыми краями.

Шли к деревне и опять молчали. Березка шелестела листьями у обочины дороги. Женщина шла навстречу мальчикам с тяжелой корзиной, кренясь набок. От деревни долетал стук топора, лаяли собаки, невнятно рокотало радио, тянуло дымком. Мир и покой были разлиты над вечерней землей.

— Дождь будет, — сказал Вовка, искоса посмотрев на Витю.

— Я люблю под дождем гулять, — сказал Витя.

— А я, когда идет дождь, — сказал Вовка, — люблю у печки сидеть. Тепло и сухо.

Витя засмеялся. Вовка засмеялся тоже. Примирение состоялось.

Дома Витя был молчалив и задумчив. И есть особенно не хотелось.

— Ты не заболел, сынок? — встревожилась мама и пощупала Витин лоб. — Температуры вроде нет.

— Я здоров, мама.

Витя думал о церкви, и, вроде бы без всякой причины, на душе у него было беспокойно.

За темными окнами веранды начался дождь. Он монотонно, усыпляюще шумел в деревьях. Но Витя долго не мог заснуть.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ,

в которой главным образом Витя думает о жизни, а читатель знакомится с Катей

Помните, мы установили сообща, что одиночество не такая уж плохая штука. Но необходимо заметить, что одиночество одиночеству рознь. Вот остался человек один, сам с собой, и что же? Уселся поудобней в кресле или прилег на травку у реки и... Что «и»? А ничего. Уставился в одну точку, и вроде бы ему хорошо: дремлет не дремлет, спит не спит, но что ни о чем не думает — это уж точно. Ничего в таком одиночестве с человеком не происходит. Какой он есть, таким и останется, когда вернется к привычным делам. Нет, не нужно нам такое одиночество, ну его.

«Лучший собеседник для меня — я сам», — сказал один мудрец. Вот какое одиночество нам нужно! Когда человек наедине с собой рассуждает о жизни, решает трудные вопросы, может быть, мучается, но он идет куда-то, он в поиске — вот что важно!

...Несколько дней была неустойчивая погода: то дождь, то солнце. Плыли по небу тяжелые лохматые облака; дул сильный ветер, и Птаха становилась рябой, серой, в лозняке плескалась мелкая волна. Все было мокрым, свежим, а если из-за туч выглядывало солнце, мир сверкал и казался новым.

Витя и Вовка бегали к дедушке Игнату, ремонтировали свою лодку, о которой, конечно, никто не знал; это была тайна мальчиков. Часто Витя приходил домой с темными от дегтя руками, и мама недоумевала:

— Где ты перемазался?

А папа заскучал по своей работе. Он ничего не говорил, но было видно: сидит хмурый, задумчивый. Или начнет что-то чертить на листке бумаги. Однажды сказал, вздохнув:

— Зарежет без меня Савельев второй вариант.

Мама привычно возмутилась:

— Ты можешь отдыхать, как все нормальные люди?

Папа, видно, не мог отдыхать, как все нормальные люди, и поэтому промолчал.

Из-за дождя приходилось часто сидеть дома.

Витя открывал дверь террасы и смотрел, как дождевые капли стучат по листьям и листья вздрагивают, отряхиваются. Все мокрое кругом: деревья, трава, крыши. А от Птахи прилетает легкий звон — это дождь шумит по воде. Сильно пахнет мокрой землей и дымом — он не улетает в небо, а стелется понизу. На лужах надуваются пузыри и тут же лопаются. Надуваются и лопаются. И так без конца. По двору ходят мокрые куры — им, наверно, приятно гулять под теплым дождем.

Вите нравится сидеть на террасе, когда идет дождь, слушать его спокойный шум и думать обо всем на свете.

Между прочим, Витя под шорох дождя сочинил стих. Вот он: