Что ты натворил

У входной двери стояла Марисоль Карпентер, мать Дона, и протягивала руки, желая обнять своих мальчиков. Седые кудряшки закрывали уши, но не касались плеч. Явно бросалась в глаза старушечья худоба, кожа во многих местах обвисла. Губы были тонкими, а скулы торчали из-под очков, отчего лицо казалось длиннее, чем на самом деле. Она становилась все более хрупкой, но в данный момент выглядела очень даже живо.

— Мои мальчики приехали! — воскликнула она, вкладывая все свои силы в то, чтобы заключить Шона в радостные объятия. — Я так рада вас видеть! Давненько вас не было. Слишком давно!

Шон обнял ее в ответ и погладил по плечам.

— Рад видеть вас, Марисоль. Вы правы. Слишком давно.

— И Лиам тут. Привет! Обними и поцелуй мамочку.

Лиам сделал, как было велено, и она притянула его ближе.

— Как Ванесса?

— Хорошо.

— Я так рада тебя видеть.

— Я тоже, Марисоль.

Она схватила Лиама за руку и потянула внутрь. Шон вошел следом и закрыл дверь.

Внутри квартира выглядела так, словно в нее еще переезжают, хотя Дон перевез свою маму сюда из Черри-Хилл больше года назад. Здесь было самое основное: места, чтобы сидеть, обеденный стол, кухонные принадлежности и кастрюли со сковородками, чтобы готовить. Но по большей части квартира была пуста. За исключением большого коллажа с фотографиями семьи Марисоль, висевшего над газовым камином, стены были голыми. Диванчик, два кресла с высокими спинками и круглый журнальный столик составляли маленькую гостиную. Кухонный стол и старинный секретер, который она забрала из дома, стояли в обеденной зоне. Больше ничего не было.

— Налить вам что-нибудь, мальчики? Вы голодные?

— Мы в порядке, — ответил Лиам.

Он прошел за Марисоль в гостиную и подумал, что в следующий раз надо бы привезти ей какой-нибудь декор. Рамочки для фотографий, несколько картин на стены, шторы. Что-нибудь. Вариантов может быть много.

Когда они вошли, сидевшая в одном из кресел женщина поднялась. Около сорока лет, кареглазая, с оливковой кожей и черными волосами до середины спины. На ней была зеленая медицинская форма и белый халат.

— Это моя сиделка, — сказала Марисоль, показывая на женщину. — Адена Хан. Она очень хорошо заботится обо мне.

Адена протянула руку, которую Лиам пожал.

— Приятно познакомиться, — сказала она.

Лиам улыбнулся:

— Спасибо, что согласились встретиться с нами.

Он сел на диванчик, и Шон устроился рядом, тоже пожав руку сиделке. Марисоль плюхнулась на второе кресло, а Адена вернулась в свое.

— Марисоль, как вы себя чувствуете? — спросил Шон.

Старая женщина пожала плечами:

— Хорошо, полагаю. Не могу жаловаться. В смысле, я могу, но меня никто не послушает.

— С вами тут хорошо обращаются?

— Это дом престарелых. Я зову, когда мне нужно. Мне помогают. Все хорошо, — уверенно сказала Марисоль и похлопала Адену по коленке. — И у меня чудесная сиделка. Что ей приходится терпеть! Она просто ангел!

Шон подался вперед, опираясь локтями на колени.

— Марисоль, нам надо задать тебе несколько вопросов про субботнюю ночь, и я надеюсь, что ты сможешь вспомнить. Из-за закона о личной медицинской информации и врачебной тайне я не могу получить сведения по телефону. Мы не родственники.

— Чушь, — ответила Марисоль. — Для меня вы родные.

— Не по крови. Но все в порядке. Мне просто нужно задать тебе эти вопросы, а также, если ты позволишь, расспросить мисс Хан.

— Ты знаешь, что можешь спрашивать у меня что угодно. Вперед.

Шон прочистил горло:

— Я хочу, чтобы ты рассказала мне про приступ в субботу ночью. Ты проснулась дезориентированной? Пришлось звонить Дону?

Марисоль на мгновение отвела глаза от Шона. Лицо ее приняло сосредоточенное выражение, как будто она заставляла воспоминание вернуться. Затем она снова посмотрела на братьев:

— Да, кажется припоминаю. Да, я уверена, что Дон приезжал навестить меня.

— Значит, Дон приезжал?

— Да, думаю да, — заверила пожилая женщина и повернулась к Адене: — Мой сын приезжал в субботу ночью?

Сиделка открыла папку, лежавшую у нее на коленях:

— Так, ваш сын приехал в субботу ночью в 23:16, а уехал в 1:34.

— Значит, он провел здесь несколько часов, — резюмировала Марисоль.

— Да, — ответила Адена. — Он помог уложить вас в кровать и остался, чтобы убедиться, что вы не проснетесь снова.

— У меня был приступ?

— Вы проснулись и забыли, где находитесь. Вы испугались и нажали кнопку вызова, но не позволили ночным сестрам помочь вам. Продолжали звать Дона, так что мы позвонили ему.

Марисоль покачала головой:

— Мне так стыдно. Иногда я веду себя так глупо. Создаю столько проблем этим добрым людям.

— Тут нечего стыдиться, — ответил Шон.

— Полагаю, одно из преимуществ болезни Альцгеймера в том, что ты не помнишь свое ужасное поведение.

— Думаю, с этим разобрались, — сказал Шон. — Нам просто надо было перепроверить, где был Дон той ночью.

— Зачем? — спросила Марисоль. — У него проблемы?

— Нет. Утром нас вызвали на место преступления и потребовалось подтвердить его местонахождение. Стандартная процедура.

— Вы проделали такой путь ради нескольких вопросов?

— Боюсь, что так.

— Останьтесь на кофе.