Что удивительного в благодати?

Я пишу о законничестве отчасти потому, что и сам пострадал от него. Отчасти же поскольку вижу в законничестве одно из самых грозных искушений для Церкви. Законничество, словно проститутка на обочине веры, соблазняет выбрать наиболее легкий путь. Законничество дразнит нас, суля кое–какие блага веры, но самого главного и не дает. «Ибо Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе», — пишет Павел (Римлянам 14:17).

Джей Кеслер, президент университета Тейлора, поделился со мной собственным опытом разрыва с законничеством. Подростком он принял решение следовать за Христом, но вскоре пошатнулся под бременем многочисленных правил, которые ему навязали. Как–то раз он вышел погулять во двор и наткнулся на своего колли Лэдди — тот, растянувшись на сверкавшей от росы траве, превесело грыз косточку. Джею подумалось: вот — наилучший христианин. Не курит, не пьет, не ходит в кино, не танцует, не участвует в маршах протеста. Лэдди безвреден, послушен, не имеет собственной воли. И тут Джей понял, как далек этот идеал от жизни, полной свободы и страсти, к которой призывал Иисус.

На первый взгляд законничество излишне сурово. Но свобода во Христе дается еще труднее. Можно воздержаться от убийства, труднее — проявить любовь. Можно не лезть в постель к соседу, труднее -— сохранить живым свой брак. Налоги платить несложно, гораздо труднее — служить беднякам. Если я живу свободно, я должен полагаться на водительство Духа. Я не смею укрыться за маской праведного поведения, подобно лицемерам, не смею успокаивать себя лицеприятным сопоставлением с другими христианами.

Богослов реформатской церкви Грэшем Мейчен писал: «Законничество — низшая точка зрения в религии, более высокая — стремление к благодати». В конечном счете законничество принижает наши представления о Боге. Мы склонны воспринимать наиболее строгие деноминации и религиозные институты как более «духовные», но в сравнении со святостью Бога различия между церквями ничтожны.

Я читал как–то, что поверхность Земли ровнее поверхности бильярдного шара, пропорционально их диаметрам. Для живущих на этой планете гора Эверест и глубины Тихого океана неизмеримы, но при взгляде с Андромеды или даже с Марса они оказываются ничтожны. Таковы и незначительные расхождения в поведении тех или иных христианских групп. По сравнению со святым и совершенным Богом Эверест законов не выше кротовой кучки. Сколько ни карабкайся, не заслужишь милости Божьей, если не примешь ее в дар.

Иисус безусловно заявляет, что закон Божий слишком совершенен и абсолютен. Человек неспособен исполнить его и тем достичь праведности. Законники, стремясь доказать, в какой мере они заслуживают любви Божьей, упускают самую суть Евангелия — весть о незаслуженном даре Божьем. Противоядие греху — не ужесточение правил поведения, а познание Бога.

Часть IV. Благодать возвещена глухим

16. Большой Гарольд

Мой отец умер от полиомиелита через месяц после моего первого дня рождения. Я рос сиротой. По доброте душевной один из прихожан нашей церкви опекал нас с братом. Большой Гарольд — так мы его называли. Он терпеливо сидел на детской площадке, наблюдая, как мы без устали кружимся на карусели. Когда мы подросли, он научил нас играть в шахматы и делать кораблики. По детской невинности мы не замечали, что многие члены нашей церкви считают Большого Гарольда человеком со странностями.

Потом он покинул наш приход. Эта церковь показалась ему чересчур либеральной. Кое–кто из женщин позволял себе пользоваться помадой. К тому же Гарольд наткнулся в Библии на тексты, вроде бы не допускавшие использование музыкальных инструментов в храме. Так что ему пришлось поискать христиан одних с ним убеждений. Я присутствовал на свадьбе Большого Гарольда: поскольку музыка, по его мнению, не должна звучать в святилище, шнур удлинителя змеился по проходу на улицу. Там стоял проигрыватель, со скрипом и скрежетом игравший «Свадебный марш» Мендельсона.

Большого Гарольда очень беспокоили мораль и политика. Он был уверен, что своей распущенностью Соединенные Штаты вот–вот навлекут на себя Божью кару. Он цитировал коммунистов, говоривших, что запад загнивает изнутри, как перезревший плод. Он полагал, что коммунисты уже проникли во многие комитеты и в Федеральный резервный банк и скоро полностью захватят власть в свои руки. Он давал мне почитать брошюры Общества Джона Бирча, отпечатанные на скверной бумаге, обернутые в красно–бело–синий переплет, и требовал, чтобы я изучил книгу «Не смейте называть это изменой».