Что видно и чего не видно

– Потому что каждый сбереженный труд может быть употреблен на что-то еще.

– Что именно?

– Этого нельзя определить заранее, да и нет нужды.

– Почему?

– Потому что если количество предметов, необходимых для удовлетворения потребностей современной Франции, могло бы быть добыто в 10 раз меньшим количеством труда, то никто не может определить, для удовлетворения каких именно новых потребностей был бы употреблен сбереженный труд. Один захотел бы лучше одеваться, другой – иметь лучшую пищу, третий пожелал бы приобрести больше знаний, четвертый – получать больше удовольствий.

– Объясните мне механизм и последствия покровительства.

– Это нелегко. Прежде чем приступить к рассмотрению его свойств, весьма сложных, необходимо изучить более простые явления.

– Возьмите самый простой случай, какой хотите.

– Помните, как Робинзон Крузо без пилы взялся сделать доску?

– Да, он срубил дерево и потом, обтесывая его топором с правой и с левой стороны, довел его до толщины доски.

– Он, я думаю, долго трудился над этим?

– Целых две недели.

– Чем же он питался в это время?

– У него были запасы пищи.

– А что сделалось с топором?

– Он совершенно иступился.

– Очень хорошо. Но вы, может быть, не знаете, что в ту минуту, когда Робинзон только что принялся за работу и поднял топор, он увидел доску, выброшенную волной на берег?

– Какое счастье! Он верно тотчас бросился к ней?

– Это было первым его побуждением, но он остановился и так рассуждал сам с собою: «Если я пойду за доской, мне придется тащить ее, и я потеряю много времени на то, чтобы спуститься с крутого берега и опять взобраться на него.

Если же я сделаю доску своим топором, то, во-первых, я обеспечу себя работой на две недели, потом я иступлю свой топор, что даст мне работу по его заточке, наконец, я съем всю свою провизию, а это, в свою очередь, третий источник труда для меня – мне необходимо будет вновь запастись ею. Труд составляет богатство. Ясно, что я разорюсь, если возьму выброшенную на берег доску. Мне нужно покровительствовать своему личному труду; и еще я могу создать себе дополнительный труд, если я пойду и брошу эту доску обратно в море!»

– Но ведь такое рассуждение нелепо!

– Положим так. Тем не менее оно принято на вооружение каждым народом, который покровительствует себе запрещением ввоза иностранных товаров. Он отталкивает доску, которую предлагают ему в обмен за небольшой труд, думая тем самым дать себе больше работы. Он видит для себя пользу даже в труде таможенного досмотрщика. В нем олицетворяется труд, предпринятый Робинзоном для того, чтобы бросить назад в море подарок, который оно предлагало ему. Смотрите на народ как на собирательное лицо, и вы не найдете ни малейшей разницы между суждениями его и Робинзона.

– Разве Робинзон не понимал, что он может посвятить сбереженное время на что-то еще?

– Что именно?

– Пока у человека есть нужда и время, он всегда найдет, что делать. Я не могу точно назвать все работы, которые он мог бы предпринять.

– Ведь определяю же я вам ту работу, которой он лишился бы.

– А я утверждаю, что Робинзон, по непонятной непроницательности, смешивал труд с его результатом, цель со средствами, и докажу вам это.

– Не трудитесь. Я представил вам самый простой пример ограничительной или запретительной системы. Если она в этом виде кажется нелепой, то это потому, что здесь в одном и том же лице смешиваются два свойства – производителя и потребителя.

– Перейдем же теперь к примеру более сложному.

– Извольте. Некоторое время спустя Робинзон встретил Пятницу; они сблизились друг с другом и начали работать вместе. Утром в продолжение 6 часов они охотились и приносили домой 4 корзины дичи. Вечерами, они работали по 6 часов на своем огороде и набирали 4 корзины овощей.

Однажды к острову Отчаяния причалила лодка. Из нее вышел красивый чужеземец, которого наши отшельники пригласили обедать. Отведав их кушанья, он похвалил произведения с их огорода и, прежде чем расстаться с хозяевами, обратился к ним с такой речью: «Великодушные островитяне, я живу в стране, в которой гораздо больше дичи, чем у вас, но где огородничество вовсе не развито. Я согласился бы привозить вам каждый вечер по 4 корзины дичи, если взамен их вы будете давать мне всего по 2 корзины овощей».

При этих словах Робинзон и Пятница отошли в сторону посоветоваться между собой; спор, происшедший между ними по этому случаю, очень интересен, и я передам вам его целиком.

Пятница. Что скажешь ты, друг, об этом предложении?

Робинзон. Если мы примем его, то разоримся.

Пятница. Так ли? Давай посчитаем.

Робинзон. Все уже давно подсчитано, и сомневаться в исходе не приходится. Эта конкуренция просто означает конец нашего охотничьего промысла.

Пятница. Да что нам в ней, когда у нас будет дичь?

Робинзон. Пустое теоретизирование! Эта дичь не будет продуктом нашего труда.

Пятница. Да как же нет, черт возьми, когда для приобретения ее нам нужно будет отдавать свои овощи!