Что за чушь я сейчас прочитал?

Они снова вильнули – Эми пришлось прижаться к стене. Она, спотыкаясь, пробралась к кабине. Забава объезжала аварию с участием нескольких машин, которая теперь превратилась в ожесточенную битву.

Внедорожник детектива Боумана лежал на боку, перегораживая правую полосу и обнажая механическое подбрюшье. Красная сирена продолжала вращаться и гореть на умытом дождем асфальте. Во внедорожник врезалась ехавшая следом патрульная машина, ее смятая морда торчала из-под багажника. На капоте патрульной машины дымился мотоцикл с разъяренным наездником, которого, по-видимому, зажало между двумя полицейскими автомобилями. Заднее колесо «Харлея» все еще вращалось, разбрызгивая капли воды по ветровому стеклу патрульной машины.

В стоячей воде рядом с шоссе замер один из грузовиков ННО, съехавший с дороги. В одной из передних шин застрял крюк с леской. Из него выпрыгивали плащеносцы – они стреляли в нескольких байкеров, затормозивших позади, и сбивали их с ног.

Фургон выбрался с места аварии, и Эми услышала приглушенные выстрелы: прямо перед ними была остальная часть колонны.

Безумие оказалось многослойным. Первым им на пути попался пикап Теда цвета хаки. Фары фургона осветили самого Теда, скорчившегося в кузове со штурмовой винтовкой. Его мокрые светлые волосы прилипли к голове, зеленая куртка развевалась на ветру. Он как раз перезаряжал пушку, и даже в темноте, в летящей сквозь завывавшую бурю машине, перезарядка была спокойной и плавной. Умелые руки. Ни один палец не дрогнет.

Впереди беспокойным вихрем вился свет задних фар трех мотоциклов «Христова восстания»: их наездники все еще преследовали свою цель, то и дело петляя, стреляя на ходу в оставшиеся два грузовика ННО, которые ехали бок о бок – один из них беззастенчиво катил по встречной полосе. Байкеры стреляли по грузовикам, из короткоствольных дробовиков вырывались маленькие сгустки пламени. Задние стекла грузовиков в местах, куда попали выстрелы, пестрели белыми отметинами – но все без толку. Эти машины создавались для военных целей, и подобного рода передряги их не пугали. И уже впереди всех ехал школьный автобус – машина, попросту не предназначенная для высоких скоростей. А потому ей было не оторваться от преследователей.

И еще кое-кто: было ясно, что они едут к глубокой воде.

Машины двигались прямо к реке, а значит, что они въезжают в перекрытые из-за непроезжих дорог районы. Асфальт остался под дюймом воды, и при любом резком движении их могло повести в сторону – в этом случае тяжелый фургон, без сомнения, перевернется, а у них внутри раненая малышка и все такое.

Но, кажется, участников погони это мало волновало. Пока Эми смотрела на них, левый грузовик ННО набрал скорость, чтобы обогнать автобус. Поравнявшись с ним, черный автомобиль резко вывернул руль и врезался в автобус, попытался столкнуть его с дороги в переполненную дренажную канаву. Автобус вильнул – из-под заднего колеса вылетел фонтан брызг, – а затем вернулся на асфальт. Эми подумала, что с таким водителем автобус, пожалуй, и взлететь на фиг может.

Забава увидела что-то в боковом зеркале и выругалась.

Фары – черный седан агента ННО, мчащий сзади.

Машина проскочила мимо фургона по левой полосе и обогнала грузовик Теда, прежде чем тот успел опомниться.

Трое байкеров, усердно пытавшихся отогнать грузовики ННО от автобуса, набитого их драгоценными детьми, не ожидали нападения с тыла. Седан вылетел на их полосу и, врезавшись в задние колеса двух мотоциклов, сбросил их с дороги – те перевернулись и с плеском упали в стоячую воду.

Тед попытался повернуть штурмовую винтовку, чтобы прицелиться в седан. Он выстрелил в боковое окно. Седан занесло, и он врезался в пикап. Тед ударил по тормозам, и пикап боднул третий мотоцикл, отбросив его наездника в сторону грузовика, а затем и на тротуар.

Забава вывернула руль, и фургон вильнул, чтобы не наехать на катившегося по асфальту байкера. Стоило ей выровнять ход, как они налетели на пару сбитых со стоек оранжевых дорожных знаков, которые теперь лежали прямо посреди дороги. На обоих заглавными буквами было написано:

ОТСУТСТВУЕТ МОСТ.

Я

Личинка Мэгги выросла уже примерно в два раза. Я чувствовал, как поднимаются из раны клубы ледяного ужаса. Ни с чем не сравнимое ощущение; лучшее сравнение, что приходит в голову, – словно открываешь холодильник, понимаешь, что там что-то гниет, а когда открываешь отделение для сыра, находишь внутри фотографию своей матери, которую трахает далматинец.

В разбухании был один плюс: раны немного растягивались, хоть пули и погружались глубже с каждой секундой. Моя идея добраться сперва до той, что застряла дальше всех, была идиотской: смысл состоял в том, чтобы вытаскивать их в порядке уменьшения угрозы, но, пока я ее выуживал, остальные три опустились так же глубоко.

Тем не менее я вытащил вторую горящую пулю и держал ее в щипцах, когда фургон резко остановился. Нас всех кинуло вперед, как экипаж «Энтерпрайз» от удара по корпусу торпеды. Я чудом не выронил снаряд обратно в долбаную рану. В кабине поднялся крик.

– Что происходит? – заорал Джон.