Что за девушка

— Замерзла? — Губы Хайрама так близко, что я чувствую, как они шевелятся.

— Все хорошо.

— Уверена?

Я киваю, но он не возвращается к поцелуям, пока я не говорю твердо:

— Все в порядке.

Вдалеке слышится школьный звонок. Обед закончился, пора на урок.

— Надо идти.

Хайрам кивает:

— Я буду тут.

Он никогда не предлагал отвезти меня домой после школы, но я почти уверена, что согласится, если попрошу. Я надеваю куртку и вжимаю ладони в серое псевдобархатное сиденье. Когда-то оно, наверное, было мягким, но сейчас колючее, как будто на него пролили сок и не удосужились нормально почистить (как случилось с одним из моих старых плюшевых мишек). Под моей левой коленкой обивка прожжена, наверное какой-то другой девушкой, сидевшей тут до меня. Не такой осторожной, как я.

Я выбираюсь из машины и закрываю за собой дверь. Перед тем, как она захлопывается, слышу Хайрама:

— Знаешь, я бы никогда не сделал тебе больно.

Я к нему спиной. Не уверена, видит Хайрам или нет, что я киваю.

Не все парни такие, как Майк Паркер.

Я это знаю.

Четверг, 13 апреля

ДЕВУШКА С БУЛИМИЕЙ

Сегодня в школе кто-то сказал, что, может, папа Майка бьет маму Майка, что, если Майк ему подражает, тогда все понятно. И тут же добавил, что это, конечно, его не извиняет (наши ученики гордятся своей репутацией внимательных и чутких людей, это чуть ли не записано в уставе школы), но хотя бы объясняет, почему Майк это сделал. Если сделал (никто не произнес этого вслух, но слова повисли в воздухе, как реплика в комиксе).

На это кто-то ответил, что в наше время, если не знаешь, что девушек бить нельзя, ты либо идиот, либо мерзавец; и все вокруг рассмеялись, как будто быть идиотом или мерзавцем смешно.

Майк не идиот. Этой осенью он сдал пробные экзамены и объявил о своих результатах практически всей школе. Потом, конечно, краснел и делал вид, что случайно проговорился, но если серьезно — как можно о таком проговориться случайно? Меня так и подмывало проговориться, что мои оценки выше. Каково бы ему было услышать, что его побила (ха-ха, побила) девушка вроде меня?

Но я не из тех, кто ввязывается в драку и устраивает сцены, даже когда люди вокруг несут какую-то чушь. Никто не любит зазнаек.

Но если тебя кто-то ударил, ты не ввязываешься в драку. В этом я уверена. А если ты даешь сдачи, это самозащита, так что ты не виноват, но все равно все может стать только хуже. Майк высокий, сильный, так что если дать сдачи и разозлить его еще больше, то девушка (или парень — не будем сексистами) окажется в еще большей западне.

В одной статье советовали фотографировать каждый синяк, каждую царапину. Тогда, если спросят, как долго это продолжалось, насколько тяжелыми были повреждения, сколько раз били, — будут доказательства. Конечно, в том случае, если девушка захочет привлечь парня к ответственности, но кто не захочет?

Может, та, которая продолжает встречаться с парнем еще три месяца после того, как он ее ударил?

В общем, все эти мысли я держу при себе. Говорю же, я не из тех, кто ввязывается в драки.

Сейчас я вставляю в уши наушники и включаю музыку, чтобы до меня больше не доносилась чушь, разлетающаяся по коридору. Я все еще слушаю протяжный фолк, который мне включал папа, когда я была маленькая и мы с ним уезжали подолгу кататься на машине: Джони Митчелл, Джеймса Тейлора, Нила Янга, «Кросби, Стиллз и Нэш» (сейчас у меня в ушах Джони Митчелл все мечтает о реке, по которой можно унестись прочь,[1] — не она одна мечтает). Мне все еще слышен гул голосов, так что я делаю погромче. Смотрю себе под ноги, чтобы ни с кем не встретиться взглядом.

Наверное, не буду сегодня обедать. Я не завтракала, а сейчас уже одиннадцать, но есть не хочется. (Теперь звук достаточно громкий, так что слышен только томный голос Джони.) А может, я пообедаю, но немного, — если употребить не больше пятисот калорий, а потом не есть до ужина, день пройдет отлично. В смысле, даже если за ужином я проглочу тысячу калорий, после все равно выблюю по крайней мере половину, и получится меньше тысячи калорий на весь день. Так я точно похудею.

Не то чтобы теперь кому-то интересно видеть меня без одежды, даже если было интересно раньше. И сколько бы килограммов я ни потеряла, живот у меня все равно мягкий и круглый. К счастью, сегодня прохладно, и я могу надеть свитер поверх футболки. Это мода, а не камуфляж, что вы.

Правильная феминистка послала бы это все. Она бы обнажила свой дряблый живот всем на обозрение, потому что любят не за внешность, и если парня интересует только красота, он тебя не достоин. Правильная феминистка сказала бы, что на теле должны быть мягкие места и что любому парню повезет, если девушка для него разденется, неважно, как она выгладит.

Типа, как я могу вести себя как феминистка, когда речь идет о парне, который бьет свою девушку, а при упоминании о боди-позитиве тут же капитулирую?

Я переключаюсь на другой альбом. Заиграла одна из любимых папиных песен — «Полнолуние» Нила Янга.