Чудеса Индии

В этой стране мы оставались несколько месяцев. Когда наступило время отъезда, царь по нашей просьбе отпустил нас. Мы покончили со всеми делами, нагрузили корабль товарами и уведомили царя, что окончательно приготовились отправляться. Царь вместе со своими слугами и придворными проводил нас на берег; он даже спустился в лодку и в сопровождении семи прислужников приехал и поднялся на судно. Но когда они взошли на корабль, я сказал себе: “Этого царя можно продать на оманском рынке за тридцать динаров[71]

, слуги его стоят не меньше ста шестидесяти динаров да одежда их стоит динаров двадцать. Таким образом, мы, не подвергаясь никакому риску, выручим за них по меньшей мере три тысячи дирхемов”. Я крикнул матросам, чтобы они подняли якорь и развернули паруса. А царь в это время дружелюбно прощался с нами и упрашивал нас приехать еще раз, обещая в будущем оказать нам новые милости, если мы только вернемся в его страну. Но заметив, что паруса подняты и судно уже отчаливает, он изменился в лице и сказал: “Вы уезжаете? Так я распрощаюсь с вами, — и приготовился спуститься в лодку. Но мы перерубили канат, которым лодка была привязана, и сказали царю: “Ты останешься с нами. Мы отвезем тебя в нашу страну и там вознаградим тебя за благодеяния и отплатим за все, что ты сделал для нас”. — “О люди, — ответил царь, — когда вы оказались в моей власти, подданные мои хотели вас съесть и забрать ваше имущество, как они это делали с другими. Но я облагодетельствовал вас и не взял от вас ничего; я был настолько милостив, что пришел прощаться с вами на корабль. Воздайте же мне по справедливости, возвратите меня на родину”. Но мы и не задумались над его словами и не обратили на них никакого внимания.

Ветер усилился. Не прошло и часа, как страна этого царя скрылась из глаз; а с наступлением ночи мы выехали в открытое море. Утром мы поместили царя и слуг его вместе с другими рабами — их было около двухсот голов — и обращались с ними точно так же, как и со всеми остальными невольниками. Но царь воздерживался от слав, не обращался к нам больше, ни о чем нас не просил и не смотрел на нас, как будто мы были совершенно незнакомы друг с другом. Приехав в Оман, мы продали царя и его слуг вместе с другими рабами.

[Несколько лет спустя][72] мы снова выехали из Омана в Канбалу, и ветер опять забросил нас в Софалу зинджей; и очутились мы снова в той же самой местности. Так же, как и тогда, нас окружили лодки туземцев; и все это были люди, которых мы знали с того раза. Мы были совершенно уверены в неминуемой гибели. От страха мы даже не разговаривали между собой, а только совершили омовения, прочитали предсмертную молитву и простились друг с другом. Чернокожие снова схватили нас, погнали к царскому дворцу и ввели в него — и вдруг мы увидели, что на престоле сидит тот же самый царь, словно мы только что с ним расстались. При виде его мы пали ниц и лежали неподвижно, не имея сил встать. “Без сомнения, — воскликнул царь, — это мои старые знакомые!” Мы не могли произнести ни слова и дрожали всеми членами. “Подымите головы, — сказал царь. — Я даю вам слово пощадить вашу жизнь и имущество”. Одни из нас поднялись, другие не могли поднять головы, обессилев от стыда. Царь успокаивал нас ласковыми словами, пока мы все не поднялись, все еще не смея взглянуть на него от страха, стыда и смущения. “Ах вы предатели! — воскликнул царь, когда мы, ободренные его обещанием, пришли наконец в себя. — Чего я только не делал для вас! И как вы мне отплатили!” — “Прости нас, царь! Помилуй нас!” — воскликнули мы. — “Я простил вас, — ответил он. — Торгуйте, как торговали в прошлый раз; вам не будет помехи”. Мы не верили своим ушам от радости и даже подозревали, что царь хитрит, желая, чтобы мы перевезли на берег свои товары. Разгрузив судно, мы поднесли ему ценный подарок, но царь не принял его. “Я слишком презираю вас, чтобы принимать ваши дары, — сказал он нам. — Я не возьму от вас ничего, потому что не хочу осквернить свое имущество, ибо все, что принадлежит вам, нечисто”. Мы остались торговать; а когда настало время отъезда, царь по нашей просьбе разрешил нам отплыть.