Чудеса Индии

...[120]

Один сирафец, плававший на многих кораблях, рассказал ему, как он однажды плыл из Сирафа в Калу. В океане корабль потерпел крушение, но наш путешественник спасся на куске дерева. Больше двадцати дней его носило по морю и наконец прибило к острову, на котором было много банановых деревьев и плодов. Сирафец выбрался на берег и некоторое время прожил на острове, питаясь плодами и пресной водой. Потом он почувствовал стеснение в груди и пошел куда глаза глядят. Через несколько дней он увидел поле, засеянное рисом, дуррой и другими злаками. Заметив хижину, путешественник вошел в нее и прилег отдохнуть возле пустого сосуда. Проснувшись, он увидел погонщика с двумя быками, нагруженными двенадцатью мехами воды. Погонщик наполнил сосуд водой и сам присел отдохнуть возле него, а сирафец подошел напиться и при этом осмотрел сосуд. Он увидел гладкую, прекрасно отполированную поверхность, не похожую ни на горшечную глину, ни на стекло. На его расспросы туземец ответил, что это ствол птичьего пера. Сначала сирафец не поверил, но когда он протер сосуд снаружи и изнутри, на прозрачных стенках показались следы бородок пера. Погонщик рассказал ему, что бывают птичьи перья еще большей величины.

Все до единого моряки во всех подробностях подтверждают то, что я сейчас расскажу. Один корабль, плывший в Китай, погиб в открытом море. Спаслось только шесть-семь человек на рее. Несколько дней они провели в море; потом наконец попали на остров, где и прожили несколько месяцев, чуть не умерев там от тоски. Однажды люди эти беседовали, сидя на берегу, и вдруг видят, что к ним спускается птица величиной с быка или около того. «Жизнь опротивела нам, — сказали путешественники, — нападем сообща на эту птицу, опрокинем ее, зарежем, изжарим и съедим. Либо она убьет нас своим клювом и когтями, либо мы одолеем ее и наедимся мяса». Они вскочили: одни уцепились за лапы птицы, другие за ее шею, третьи били ее палками по голеням; в конце концов общими усилиями ее удалось опрокинуть. Тогда путешественники взяли несколько камней, обломали их один о другой и сделали себе ножи. Птицу зарезали, ощипали и бросили в большой костер, который тут же развели; там ее переворачивали с боку на бок, пока она не поджарилась, а потом эти люди сели, наелись досыта да еще и на ужин оставили. На утро третьего дня путешественники вышли к морю, чтобы совершить омовения. Но стоило им прикоснуться к какой-нибудь части своего тела, как там выпадали волосы. Скоро у них на всем теле не осталось ни одного волоса, и оказались они безбородыми и лишенными всякой растительности. Среди них были три старика, которых это обстоятельство очень беспокоило. «Мясо было отравлено, — решили они. — Вот у нас уже выпали волосы, сегодня же мы все погибнем и наконец найдем покой». Но проходят сутки, а они по-прежнему живы и здоровы. По прошествии пяти дней у них начал пробиваться пух, а через месяц отросли черные блестящие волосы, которые с тех пор так и не поседели. Прошло еще около месяца, и у острова появился корабль. Путешественники подозвали его сигналами; корабль подошел к острову и забрал их. Они благополучно вернулись каждый в свою страну; там они рассказали о своем приключении. Одного из них, старика, люди отказывались признать, пока он не доказал свою личность особыми приметами. А волосы их так на всю жизнь и остались черными.

Один капитан рассказывал мне, будто в великом Самаркандском море — это море примыкает к Херкенду, говорят, оно потому называется Самаркандским, что в него впадает река Самарканд, — будто в этом море он видел много фалей[121]. Это самая крупная из морских рыб. Однажды мой собеседник видел такого фаля, который, казалось, имел двести локтей в длину и сто локтей в толщину. Пока моряки не поровнялись с этой рыбой, они принимали ее поднятые плавники за корабельные паруса. На спине животного в течение многих лет накопилась земля и мусор; и все это окаменело, как мельничный жернов; и кору эту невозможно было пробить ни железом, ни чем-либо другим. А вокруг фаля на целые фарсахи, справа и слева, сзади и спереди, плавали, не отставая, другие рыбы. Говорят, что у этих фалей самец и самка несут яйца, которые растут у них в брюхе, только из яиц самца ничего не выходит, а из яиц самки вылупливаются детеныши.