Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями

Не поворачивая головы, Нильс оглядел комнату. В зеркале она вся была перед ним как на ладони. Он переводил глаза с широкой лавки на стол, со стола — на полки, где в строгом порядке выстроились кофейники, чайники, миски, кастрюли. Он оглядел подоконник, комод, на котором была наставлена всякая всячина, и, наконец, увидел на стене рядом с отцовским ружьём сачок для ловли мух. Вот это как раз то, что Нильсу нужно!

Нильс осторожно соскользнул на пол и сдёрнул сачок с гвоздя. Один взмах — и гном забился в сетке, как пойманная стрекоза.

Его широкополая шляпа съехала на нос, ноги запутались в полах кафтанчика. Он барахтался на дне сетки и беспомощно размахивал руками. Но чуть только ему удавалось немного приподняться, Нильс встряхивал сачок, и гном опять срывался вниз.

— Послушай, Нильс, — взмолился наконец гном, — отпусти меня на волю! Я дам тебе за это золотую монету, большую, как пуговица на твоей рубашке.

Нильс на минуту задумался.

— А что же, это, пожалуй, неплохо, — сказал он и перестал раскачивать сетку.

Цепляясь за нити редкой ткани, гном ловко полез вверх. Вот он уже ухватился за железный обруч, и над краем сетки показалась его голова…

Но тут Нильсу пришло в голову, что он продешевил. Вдобавок к золотой монете можно было ведь потребовать, чтобы гном учил за него уроки. Да мало ли что ещё можно придумать! Гном теперь на всё согласится! Когда сидишь в сачке, спорить не станешь.

И Нильс снова тряхнул сеткой.

Но вдруг он получил такую здоровенную затрещину, что сетка выпала у него из рук, а сам он кубарем откатился в угол.

2

С минуту Нильс лежал не двигаясь, потом, кряхтя и охая, встал.

Гнома уже и след простыл. Сундук был закрыт, а сетка для ловли мух висела на своём месте — рядом с отцовским ружьём.

Если бы правая щека не горела, словно к ней прикоснулись утюгом, Нильс решил бы, что всё это ему только приснилось. Конечно, и отец с матерью не поверят, что гном побывал у них в гостях. «Всё это просто-напросто выдумки, — скажут, — чтобы уроки не учить». Вот и выходит, — как ни увиливай, надо опять садиться за книгу!

Нильс сделал два шага и остановился. С комнатой что-то случилось. Стены их маленького домика раздвинулись, потолок ушёл высоко вверх, а кресло, на котором Нильс всегда сидел, возвышалось над ним неприступной горой. Чтобы взобраться на него, Нильсу пришлось карабкаться по витой ножке, как по корявому стволу дуба.

Книга по-прежнему лежала на столе, но она была такая огромная, что вверху страницы Нильс не мог разглядеть ни одной буквы. Он улёгся животом на книгу и, словно муха, пополз от строчки к строчке, от слова к слову.

Он прямо измучился, пока прочёл одну фразу.

— Да что же это такое? Уж не заколдовал ли гном и кресло, и стол, и книгу, и всю комнату? — воскликнул Нильс и рукавом отёр пот со лба.

И вдруг он увидел, что из зеркала на него смотрит крошечный человечек — совсем такой же, как тот гном, который попался к нему в сетку. Только одет по-другому: в кожаных штанах, в жилетке и в клетчатой рубашке с большими пуговицами.

— Эй, ты, чего тебе здесь надо? — крикнул Нильс и погрозил человечку кулаком.

Человечек погрозил кулаком Нильсу.

Нильс подбоченился и высунул язык. Человечек тоже подбоченился и тоже показал Нильсу язык.

Нильс топнул ногой. И человечек топнул ногой.

Нильс прыгал, вертелся волчком, размахивал руками, но человечек не отставал от него. Он тоже прыгал, тоже вертелся волчком и размахивал руками.

Тогда Нильс сел на книгу и горько заплакал. Он понял, что гном заколдовал его и что маленький человечек, который смотрел на него из зеркала, — это он сам, Нильс Хольгерсон.

«А может быть, это всё-таки сон?» — подумал Нильс.

Он крепко зажмурился, потом — чтобы совсем проснуться — ущипнул себя изо всех сил и, подождав с минуту, снова открыл глаза. Нет, он не спал. И рука, которую он ущипнул, болела совсем по-настоящему.

Нильс подобрался к самому зеркалу и уткнулся в него носом. Да, это он, Нильс. Только был он теперь не больше воробья.

«Надо искать гнома, — решил Нильс. — Может быть, гном просто пошутил?»

Нильс сполз по ножке кресла на пол и стал обшаривать все углы. Он залез под скамью, под шкаф, — сейчас ему это было нетрудно, — залез даже в мышиную нору, но гнома нигде не нашёл.

Оставалась ещё одна надежда — гном мог спрятаться во дворе.

Нильс выбежал в сени. Где же его башмаки? Они должны стоять возле двери. И сам Нильс, и его отец с матерью, и все крестьяне в Вестменхёге, да и во всех деревнях Швеции всегда оставляют свои башмаки у порога. Башмаки ведь деревянные. В них ходят только по улице, а дома снимают. И Нильс делал так же.

Но как он, такой маленький, справится теперь со своими большими, тяжёлыми башмачищами?

И вдруг Нильс увидел перед дверью пару крохотных башмачков. Сначала он обрадовался, а потом испугался. Если гном заколдовал даже башмаки, — значит, он и не собирается снять заклятие с Нильса!

Нет, нет, надо поскорее найти гнома! Надо просить его, умолять! Никогда, никогда больше Нильс никого не обидит! Он станет самым послушным, самым примерным мальчиком…