Чудесный нож

Не больше чем через полчаса Ли уже опустил рюкзак у порога деревянного дома, в котором жил местный вождь, и повернулся, чтобы поприветствовать небольшую толпу за своей спиной. Сделав жест, обозначающий дружеские намерения у всех северян, он положил к ногам винтовку.

Старый сибирский тартарин — его глаза почти совсем спрятались в складках морщин — положил рядом свой лук. Его деймон, росомаха, понюхал Эстер, которая в ответ стрельнула ухом, после чего вождь заговорил.

Ли ответил, и они перебрали с полдюжины языков, прежде чем найти понятный обоим.

— Приветствую тебя и твое племя, — сказал Ли. — У меня есть с собой немного табаку — это не слишком ценный подарок, но я почту за честь, если ты согласишься его принять.

Вождь кивнул в знак благодарности, и одна из его жен взяла кулек, вынутый аэронавтом из рюкзака.

— Я ищу человека по фамилии Грумман, — сказал Ли. — Говорят, вы приняли его к себе. Возможно, он сменил имя, но вообще-то этот человек — европеец.

— Так, — сказал вождь, — мы тебя ждали.

Остальные тартары, собравшиеся на маленькой грязной площадке посреди селения — под скудными солнечными лучами от нее поднимался пар, — не понимали разговора, но видели, что их предводитель доволен. «Похоже, он чувствует еще и облегчение», — поймал Ли мысль Эстер.

Вождь кивнул несколько раз.

— Мы тебя ждали, — снова повторил он. — Ты пришел, чтобы забрать доктора Груммана в другой мир.

Брови Ли поднялись от удивления, но он сказал только:

— Как вам будет угодно, сэр. Он здесь?

— Иди за мной, — сказал вождь.

Жители селения почтительно расступились. Заметив, что Эстер очень не хочется скакать по грязи, Ли подхватил ее на руки и закинул на плечо рюкзак, а потом зашагал по лесной тропинке вслед за старым тартарином. Они шли к хижине, темнеющей на расстоянии десяти хороших выстрелов из лука, на поляне среди густых лиственниц.

Вождь остановился перед хижиной — деревянная, крытая звериными шкурами, она была увешана кабаньими клыками, рогами лося и северного оленя, но это были не просто украшения или охотничьи трофеи, потому что рядом с ними висели высушенные цветы и тщательно переплетенные сосновые веточки. Видимо, все это запасалось для каких-то ритуалов.

— Ты должен проявить к нему уважение, — спокойно сказал вождь. — Он шаман. И у него больное сердце.

Вдруг по спине Ли пробежали мурашки и Эстер застыла у него на руках: они заметили, что за ними уже давно ведут наблюдение. Среди засушенных цветов и сосновых побегов блестел яркий желтый глаз. Это был деймон; заметив взгляд Скорсби, он повернул голову, аккуратно взял мощным клювом сосновую веточку и задвинул ею отверстие, как занавеской.

Вождь крикнул что-то на своем языке, обращаясь к хозяину хижины по имени, которое Ли уже слышал от охотника на тюленей, — Джопари. Мгновение спустя дверь отворилась.

На пороге стоял высокий нескладный человек с горящими глазами, одетый в меха и шкуры. Его черные волосы уже тронула седина, подбородок был упрямо выдвинут, а на кулаке, вперившись взором в прибывших, сидел его деймон — скопа.

Вождь трижды поклонился и пошел восвояси, оставив Ли наедине с бывшим ученым и нынешним шаманом, которого он так долго искал..

— Доктор Грумман, — сказал аэронавт, — меня зовут Ли Скорсби. Я родом из страны под названием Техас, а по профессии воздухоплаватель. Если вы позволите мне присесть и малость поговорить, я объясню, что меня сюда привело. Надеюсь, я не ошибся? Вы и впрямь доктор Станислаус Грумман из Германской академии?

— Да, — ответил шаман. — А вы, стало быть, из Техаса. Ветры унесли вас далеко от родины, мистер Скорсби.

— Сейчас по всему миру гуляют странные ветры, сэр.

— Ваша правда. Я гляжу, солнышко пригревает. У меня в хижине вы найдете скамейку. Если поможете мне вытащить ее наружу, мы посидим здесь в тепле и потолкуем. Могу угостить вас кофе, если не побрезгуете.

— Весьма признателен, сэр, — ответил Ли и сам вынес из дома деревянную скамейку, пока Грумман у плиты разливал в оловянные кружки обжигающий напиток. Ли показалось, что его выговор не похож на немецкий; скорее, он говорил как урожденный англичанин. Заведующий обсерваторией был прав.

Когда они сели — бесстрастная Эстер, полуприкрыв глаза, рядом с Ли, большая скопа, устремившая взгляд прямо на солнце, около Груммана, — аэронавт заговорил снова. Он начал со встречи в Троллезунде с Джоном Фаа, предводителем цыган, потом поведал шаману, как они взяли в наемники медведя Йорека Бирнисона, отправились в Больвангар и спасли там Лиру и других детей, а под конец повторил то, что узнал от Лиры и Серафины Пеккала, когда они летели к Свальбарду на воздушном шаре.