Чудо

Со вчерашнего дня в ней жила уверенность, что она ведет беспроигрышную партию. В первую очередь потому, что ставка подстрахована. На тот случай, если Тиханов всерьез вознамерился проигнорировать ее, в качестве альтернативного источника денежных средств осталась Лиз Финч, которая с удовольствием купит компромат.

Если не одно, то другое. Но что-то обязательно сработает, повторяла самой Себе Жизель, когда стрелки подошли к одиннадцати тридцати. При этом ей по-прежнему верилось, что это все-таки будет Тиханов.

В одиннадцать тридцать семь ее уверенность несколько поколебалась.

Невероятно, чтобы дипломат такого ранга, как Тиханов, кандидат в премьеры Советского Союза, человек, который в случае чего столь много может потерять,— чтобы такой человек позволил выйти на свет разоблачениям, грозящим погубить все. А может, у него трудности с деньгами? Может, в этом причина задержки? Впрочем, Тиханову есть альтернатива.

Тем не менее ситуация начала беспокоить ее всерьез.

Ей очень не хотелось, чтобы все ее шансы свелись к одному источнику — Лиз Финч, которая тоже может встретить затруднения, вытрясая требуемую сумму из своего американского пресс-синдиката.

Постепенно солнечные перспективы, которые поначалу столь радовали Жизель, становились все мрачнее и мрачнее, хотя на улице вовсю сияло солнце.

И вдруг она резко крутанулась на месте. Кажется, кто-то тихонько постучал в дверь. Или она ослышалась?

— Кто там? — с замиранием сердца спросила Жизель.

Никто не ответил. Но следом в дверь постучали три раза — громко и отчетливо.

У Жизели словно камень с души свалился. Отбросив в сторону напускные холодность и равнодушие, она метнулась к двери и рывком распахнула ее. На пороге стоял он — с неулыбчивым гранитным лицом, обвислыми усами, в плотном темно-сером костюме и черном галстуке, которые делали его облик еще более угрюмым.

Сергей Тиханов, собственной персоной.

Будучи по натуре женщиной доброй и внутренне торжествуя по поводу близкой победы, Жизель приветствовала его с искренним радушием:

— Рада видеть вас, мистер Сэмюэл Толли.

— Привет,— небрежно кивнул он и прошел мимо нее в гостиную.

Закрыв дверь, она повернулась к нему лицом:

— Ну так что?

— Ваша взяла,— признал он без всяких предисловий.— Я действительно Сергей Тиханов.

— Я это знала,— сказала Жизель,— с того самого момента, когда увидела вас без усов.

— Вам не откажешь в зоркости, мадемуазель Дюпре. Вы умнее, чем я думал. Так что примите мои комплименты. Мне ничего не оставалось, кроме как прийти к вам сегодня. Прежде всего, с моей стороны было глупостью вообще приезжать в Лурд. Глупостью простительной, актом отчаяния умирающего человека. И все-таки это была ошибка. Совершив ее, я не могу позволить, чтобы о ней кому-либо стало известно. Я ни при каких условиях не могу допустить, чтобы вы раскрыли мою личность.

Она встревоженно уставилась на него:

— Значит, вы пришли сюда, чтобы предотвратить утечку информации. Надеюсь, в ваши планы не входят насильственные действия. Должна предупредить вас, что вооружена. У меня есть пистолет.

Тиханов принял вид оскорбленного человека.

— Мадемуазель Дюпре, как вы могли подумать обо мне такое? Я вообще не склонен к насилию — об этом ясно говорит весь мой послужной список. Вы предложили сделку, и я готов ее принять. Я здесь, чтобы объявить, что согласен на ваши условия. Вы, кажется, намекали, что это обойдется мне в пятнадцать тысяч долларов?

У Жизели голова пошла кругом. Ее обуяла жадность. Вот он, у ее ног,— противник, сдавшийся на ее милость. Такой шанс предоставляется один раз в жизни.

— Это было вчера,— выпалила Жизель.— А сегодня условия изменились.

— Изменились?

— У меня появился еще один покупатель,— без тени стыда заявила она.— И этот покупатель готов заплатить больше.

Тиханов впервые выказал беспокойство.

— Надеюсь, вы не сказали этому самому покупателю, что именно хотите продать?

— Конечно нет. Я ничего не выдала. Но вам теперь придется заплатить двадцать тысяч. Как я уже говорила, вы можете выслать деньги на следующей неделе…

Тиханов криво усмехнулся:

— Нет уж, я хочу закончить это дело прямо сейчас. К счастью для вас, я никогда не пускаюсь в путешествия без крупной суммы в трех валютах. На всякий пожарный, так сказать… Если вдруг понадобится откупиться.— При этих словах на его губах опять появилась невеселая улыбка.— Я ожидал, что вы поднимете цену. Всевозможные переговоры и торг — это часть моей жизни. Противник, у которого на руках все козыри, всегда заламывает несусветную цену. Я принес двадцать тысяч, даже чуть больше, в американских долларах.

— Двадцати будет достаточно,— проговорила Жизель, стараясь сдержать дрожь в голосе.

— Вот…— Тиханов вытащил из правого кармана пиджака толстую пачку зеленых банкнот, перетянутую резинкой.— Все это ваше.

Он положил пачку на кофейный столик. Глаза Жизели округлились при виде такого богатства.

— Поймите, я вовсе не желаю вам зла,— начала она.— Я ничего против вас не имею. Просто мне нужны деньги.

Она потянулась к деньгам, но Тиханов тут же выбросил вперед правую руку, загородив купюры.