Чудо

Через десять минут Уртадо шел по коридору к их временному жилищу. Ему нравилось все: и сама квартира, и дом, в котором она находилась, и соседи. Пусть арендная плата и была большой, но каждая песета, которую они платили за эту берлогу, окупалась. Здесь они могли чувствовать себя в полной безопасности. Тут жили «белые воротнички», наиболее состоятельные представители так называемого среднего класса, и поэтому испанская служба безопасности очень редко совала сюда нос.

Остановившись у двери, Микель услышал звук работающего телевизора.

— Они точно достали взрывчатку,— прошептал он Хулии и открыл дверь собственным ключом.

Внутри царила темнота. Лампы не горели, шторы были задернуты, очевидно для того, чтобы было удобнее смотреть телевизор. Уртадо включил верхний свет и едва не подпрыгнул от удивления, увидев в кресле не одного из своих напарников, а Августина Лопеса, лидера ЭТА, который, как он полагал, должен был сейчас— находиться в Сан-Себастьяне.

У Лопеса были кустистые брови, пушистые усы, четко очерченное, широкое лицо с жестким выражением и извилистым шрамом на щеке. Когда открылась дверь, он, увлеченный просмотром какой-то телепрограммы, даже не сразу повернул голову.

— Августин? Здравствуй. Что привело тебя сюда?

Еще больше внезапного появления Лопеса Микель был поражен его нарядом. Лопес нарядился в строгий костюм и галстук. Микель еще никогда не видел своего руководителя в таком виде.

Зарычав и заворочавшись наподобие большого медведя, Лопес выбрался из глубокого кресла и выключил телевизор. Затем глава организации, ведущей борьбу за национальное самоопределение, рухнул обратно в кресло и принялся раскуривать сигару. Уртадо последовал его примеру.

— Ты приехал вовремя, и я готов сообщить тебе хорошие новости,— сказал Уртадо.— Сегодня мы провели последнюю проверку расписания Луиса Буэно. Завтра в девять часов утра он приедет в церковь, чтобы присутствовать на утренней мессе. Он поедет тем же маршрутом, что и обычно. Все будет точно так же, как было на протяжении последних десяти дней. Утром эта свинья сдохнет! — Он обвел комнату взглядом и спросил: — А где все?

Лопес вытащил изо рта сигару и спокойно ответил:

— Я отправил их обратно в Сан-Себастьян. Одного — в панелевозе со взрывчаткой, остальных — на поезде «Тальго экспресс», с детонаторами и пусковым устройством.

Уртадо моргнул, не веря собственным ушам.

— Что ты сделал?

— Повторяю: я отправил их обратно в Сан-Себастьян. А сегодня туда же отправитесь и вы с Хулией. Это приказ. Именно для того, чтобы сообщить вам об этом, я и приехал сюда.

— Что за бред? — ошеломленно спросил Уртадо.— Я ничего не понимаю! А как же завтрашняя операция?

Лопес остался холоден как лед.

— Не будет завтра никакой операции,— безразличным тоном заявил он.— Операция отменяется. Или, по крайней мере, на время откладывается.

Уртадо шагнул к своему руководителю.

— О чем ты говоришь? Что вообще происходит?

— Позволь мне кое-что тебе сказать,— произнес.Лопес, снова принимаясь раскуривать сигару.

— Да о чем тут говорить! — взорвался Уртадо.— У нас уже все готово…

— Микель,— дернула его за рукав Хулия,— пусть Августин объяснит.

— Да уж, без этого не обойтись!

Августин Лопес выпрямился на стуле. Он был немногословным человеком, но сейчас обстоятельства действительно требовали, чтобы он объяснил соратникам сложившуюся ситуацию.

— Вчера, когда я находился в Сан-Себастьяне,— заговорил он,— мне позвонили из Мадрида, от самого министра Луиса Буэно. Он хотел встретиться со мной и провести предварительные переговоры по вопросу баскской автономии. Меня попросили приехать к нему домой рано утром, до того как он отправится в церковь.

Уртадо стоял как громом пораженный.

— Ты виделся с Луисом Буэно? — спросил он.

— Да, впервые в жизни. Раньше мы всегда общались только через посредников. Но теперь он настоял на личной встрече. Мы разговаривали в течение часа, и — опять же впервые — я увидел, что он готов обсуждать вопросы, связанные с автономией нашего народа.

Уртадо не верил собственным ушам. Ничего подобного он не мог бы вообразить даже в горячечном бреду.

— Буэно говорил с тобой о нашей свободе? — В душу Уртадо заполз черный червь подозрений.— Или ему донесли о готовящемся покушении?

— Нет,— покачал головой Лопес, кладя дымящуюся сигару на край пепельницы,— о готовящейся против него акции он не подозревает. Это были именно переговоры относительно нашей свободы. Луис Буэно, как тебе известно, чрезвычайно набожный человек. А вчера в Париже было объявлено о том, что в Лурде вскоре состоится новое пришествие Девы Марии. Ты об этом что-нибудь слышал?

— Об этом все слышали,— раздраженно ответил Уртадо,— но какое отношение это имеет к нам?

— Ш-ш-ш, Микель,— снова дернула его за рукав Хулия,— пусть Августин говорит.