Чудо-чадо и чудовище

Прислоняюсь спиной к стене, прячу руки в карманы подальше от соблазна потискать эту прелестную фигурку… Наблюдаю за ней на расстоянии, чуть ли слюни не пускаю.

Лена растеряно осматривает кабинет. Взгляд скользит по мебели, стенам, ни на чем  не останавливается, пока не натыкается на меня.

– Это ваш кабинет? 

– Мой и Петровича. То есть Александра Петровича, моего руководителя. Лен, давай на ты. Не чужие ведь.

– Почему... ты не сказал, что работаешь здесь?

– Так получилось.

А–а–а! Как перестать пялиться на красавицу и избавиться от назойливой мысли схватить Лену в охапку и… целовать до потери пульса?

"Черт, Дима, забыл? Тут нет холодного душа!"

Лена смущается под моим неотрывным пожирающим взглядом. 

"Разве ведьмы умеют смущаться? В моих мыслях у нас давно все было и впереди совместное счастливое будущее. Тебе как ведьме, это должно быть известно, а ты смущаешься?"

– Дмитрий Дмитриевич, отвернитесь.

– Ладно.

Поворачиваюсь на 180 градусов, опираюсь плечом о стену. И вижу ее отражение в стеклянной дверке шкафа. Отвести взгляд, закрыть глаза? Да ни за что!

– Сходила за кофе, называется, – бормочет позади. – Шеф меня уволит. Кофе вовремя не принесла, а как узнает, что мы знакомы, точно уволит. – Замирает, схватившись за голову. – Ну почему ты раньше не сказал, что здесь работаешь? – в голосе звучит отчаяние. Лена возвращается к реальности и перспектива работать вместе начала ее пугать.

– А ты бы пришла сюда работать?

– Я… не знаю... Наверное, нет.

– Вот видишь. Поэтому и не сказал.

Лена не находит что ответить.

Бросив на меня мимолетный взгляд, проверить не подглядываю ли я, снимает блузку и остается в белоснежном лифчике, судя по всему – без поролоновых чашечек. Чувствую, как схожу с ума от красоты округлых плеч, пышной груди, что волнительно трясется в такт движениям, пока ее хозяйка торопливо расстегивает пуговицы на моей рубашке, чтобы надеть ее на себя. Воображение подкидывает картинки, как я касаюсь этих красивых оголенных рук. Как осыпаю поцелуями каждую клеточку блондинки, прячу, наконец, эту светлую прядку за ушко и пробую на вкус тонкую шейку. Уверен, она с таким же вкусом сливочного мороженого, как и губки этой девушки.

– Дим, ты чего?

Когда я успел повернуться? Лена заметила мой очевидно слишком плотоядный взгляд, замерла, прикрывшись рубашкой. А что, собственно, мешает мне попробовать осуществить свои фантазии? Вот же она, сливочная девушка. Рядом. Пора озвучить ей свои намерения. И никакие 220 не оттолкнут. У меня чудовищное магнитное притяжение к этой женщине.

Делаю несколько шагов к застывшей Лене. Обхватываю личико двумя руками. Близко стоим. Очень близко. Глаза в глаза. И страха в ее синеве нет, скорее любопытство.

"У тебя еще есть время остановить меня. Потом будет поздно"

Молчит.

И у меня сносит башню окончательно.

Впиваюсь в пухлые девчачьи губы, раздвигаю зубки языком. Лена потрясенно мычит, а я исследую сладкий ротик, танцую с ее язычком. Кайф. Ладонью держу затылок, не даю отстраниться, другой рукой притягиваю к себе за талию, вжимаю в себя. Чувствуешь, милая, что ты со мной делаешь?

Тяну ее в сторону, прижимаю к стене, не переставая целовать. И Лена отвечает. Зарывается пальчиками мне в волосы, плавится подо мной, стонет. Отлипаю от губ, спускаюсь поцелуями по шейке ниже. Так хочется слегка прикусить нежную кожу, оставить метку, чтобы знала – моя!

Сжимаю упругие полушария в кружевах руками – все, как я мечтал. А еще подхватить под попу и усадить на рабочий стол, смахнув с него все к чертовой матери, и...

– Дима, Дим, остановись…, – полустон–полушепот.

Как? Как остановиться?

...

– Дима, Дим, остановись…, – полустон–полушепот.

Ни за что, милая!

– Дима!

Вздрагиваю, моргаю.

Лена все еще стоит в своей заляпанной кофе блузке, смотрит на меня, ожидая чего–то. В руках моя рубашка...

– Что? Прости, задумался.

– Я говорю, выйди, пожалуйста, я переоденусь.

– Да, конечно.

Выхожу из кабинета, прислоняюсь к стене спиной, закрываю глаза. Вот это меня торкнуло. И не холодный душ нужен теперь. Ледяной!

– Можно, – слышу через минуту.

Лена уже оделась. Закатала рукава, подвязала на талии концы рубашки, заправила подол и опа – деловой стильный верх готов.

– Нормально? – покрутилась перед стеклянной дверкой шкафчика.

– Круто! Тебе определенно идут мужские рубашки! Хочешь, принесу из дома еще парочку?

– Дима, не смешно. Ты представляешь, сколько сейчас будет вопросов? Я в твоей рубашке! И что мне говорить?

Медленно приближаюсь к колдунье. Заворожила, опьянила, морок нагнала, да? Я же только что целовал эти губы, запах цветов в ноздрях, в легких до сих пор колыхается. Время назад отмотала?

– Ничего не говори, – голос хрипит, потеряв силу. – Это никого не касается.

Еще шаг. Глаза в глаза. Отступает.

– Тебе легко. Ты мужчина. Вам все как с гуся вода.

Упирается спиной в шкаф. Сзади тоненько звенит стеклянная дверца. А Лена не боится. С огнем играет, глазищами сверкает.

– Не переживай. Если что – переводи стрелки на меня.

– И что ты сделаешь? – тихо, одними губами.

 – Скажу, что это никого не касается.