Чудо-чадо и чудовище

– Не нравится? – оскаливаюсь. – Страшно?

– Не надо так, Дим. Я тебя боюсь… Такого…

– Не бойся, – иду в прихожую, – избавлю тебя от своего присутствия.

Кидаю на полку ключи, достаю банковскую карточку, кладу туда же.

– Квартира твоя, пин–код помнишь.

– А ты… уходишь? Оставишь меня тут одну?

Плавно виляя бедрами, приближается, облизывает губы с красной помадой. Молодец, справилась с эмоциями, спрятала страх. Актриса.

– Останься, Дим. Я так скучала по тебе.

Изящным движением вскидывает руку, гладит мою щеку. Впервые ту, со шрамами. Дергаю лицо в сторону, морщусь.

– Юля, хватит играть. Зачем все это?

– Я тебя люблю…

– Не любишь, не притворяйся. И я не люблю.

– А как же наш ребенок? Он уже есть. Вот тут, – кладет свои ладони на живот. – Поговори с ним.

Чего?

– Разговаривать будем, когда увижу тест ДНК.

– Ты что, Дима? Ты бросишь меня? Вот так? Одну, здесь? Я же беременна! От тебя!

– Мхм, я слышал, Юля. Позвони как только можно будет сдать анализы и установить отцовство.

Иду к  выходу. Юля хватает меня за руку, разворачивает к себе. Лицо перекошено от злости.

– Ты к ней поехал, да? К Лене этой? Чужого ребенка принял, а от своего отказываешься?

– Я поехал туда, где меня любят. И к тем, кого люблю я. От своего не откажусь, не переживай, но с тобой жить не буду.

Выдергиваю руку, иду к двери.

– Ты… ты… – в спину.

– Ну, кто?  – торможу, резко разворачиваюсь. – Договаривай!  Урод? Квазимода? Я знаю, Юля. Как корабль назовешь, так он и поплывет. Я оправдываю свое название. И да, – добавляю. – Расходы исключительно на ребенка – питание, витамины, врачи и что там еще требуется. На этом все. Прощай.

Закрываю за собой дверь. Об нее тут же что–то грохочет, падает, рассыпается, звучат ругательства.

– Беременным нельзя нервничать, Юленька, – бросаю через плечо, спускаясь по лестнице.

 

На улице уже темно. Душно.

Сажусь в машину, завожу.

А теперь самое сложное – вернуть то, что потерял. Как? Честно, не знаю. Но я очень постараюсь.

Еду к своим девчонкам. Разговор  предстоит долгий и тяжелый, а потому заезжаю в супермаркет, набираю два пакета вкусняшек. Эх, жаль, кафе уже закрыто, мороженое бы нам не помешало.

Подъезжаю к дому Лены. Даю себе пять минут настроиться и подобрать нужные слова.

– Это что еще за хрень? Какого?..

На моих глазах в подъезд только что вошел Веник. С веником из красных роз, млять! Бутылкой вина и большой розовой коробкой, явно подарок для Маришки. Через минуту в окне ее кухни загорается свет. Я вижу там ЕГО тень. 

И… черт… я падаю в осадок. Она его позвала? Лена? Сама?

Не может она. Не верю!

 

32. Предложение и аллергия

– Елена –

Такси останавливается у нашего подъезда. Марина в дороге уснула – устала за день. Не сказала ни слова после отъезда от дома Любови Михайловны. Ни вопросов, ни умозаключений. Я не знаю, что бы я ей говорила в ответ. Как оправдывать поведение взрослых и себя в том числе?

Расплачиваюсь с водителем, выношу из машины дочку и…

Ноги не идут домой. Будто преграда стоит. Опускаюсь на лавочку, прижимаю малышку к груди. Только когда начинает щекотать подбородок, замечаю, что плачу. Соленые слезы застилают глаза, катятся по щекам. И хорошо, что темно. Фонарь у подъезда светит строго на дверь, а до лавочки свет не достает.

Где–то гуляет молодежь, слышится смех, выкрики, и только вокруг нас тишина.

Втайне надеюсь, что Дима сейчас примчится сюда. Сгребет нас с дочкой в охапку, не обращая внимание на сопротивление с моей стороны. Прижмет к себе крепко–крепко и скажет, что Юля не от него беременна, а  к нему пришла просто похвастаться своим положением.

Бред. Не ради хвастовства она искала его и обрывала телефоны…

Я сижу, Маришка тихо сопит, а Димы нет.

Он с НЕЙ. Что он сейчас делает? Ошеломлен, не верит, отрицает? Или носит ее на руках, целует в животик, говорит ласковые слова? Он же ее любил! У них несколько лет общего прошлого, чувства не остыли...

Запрещаю себе думать об этом. Запрещаю!

Нужно просто переболеть этим, принять, отпустить. Начать все сначала. Без Димы. Без моего любимого чудовища. Только дочери как–нибудь надо объяснить, почему Дим Димыч больше не появится в нашей жизни...

Легко сказать, сложно сделать. Сердце ноет. И предательское чувство неправильности волной накрывает меня с ног до головы. Я все правильно сделала! Но это убеждение уже не такое крепкое, как было изначально. Все больше оно поддается сомнению и прессингу совести. Я дура, что сбежала? Нет-нет, я не заставила Диму выбирать между нами с Мариной и родным ребенком!

Дура!

Вытираю  слезы, несколько раз глубоко дышу, прежде чем решаюсь пойти домой. Медленно поднимаюсь по ступенькам, достаю ключи, открываю тихо–тихо, чтобы не разбудить дочь…

 

– Леночка, – слышу знакомый баритон сзади.

Оборачиваюсь. Вениамин. С сияющей улыбкой, при параде, с цветами, бутылкой вина и розовой коробкой с игрушками.

– Веня? – шепчу ошеломленно. – Ты что здесь делаешь?

– Я тебе звонил, – вполголоса, – у тебя телефон отключен, а мы договаривались на ресторан. Давай помогу.

Распахивает шире дверь, пропуская меня с дочкой вперед.

– Включи свет, пожалуйста, – прошу.