Чудо-юдо, Агнешка и апельсин

- Мамочка, мы были в городе… с Агнешкой, - тихо оправдывался Витек. - На Тамке есть новый дом, небоскреб…

- Я тебе покажу небоскреб! Хоть бы один раз брата с собой взял!

Неизвестно, чем бы кончилась эта «беседа», но, к счастью для Витека, к Петровским заглянул Черник:

- Пани Ирена, золотая моя, выручите холостяка!

- Ну, раз «золотая», то, наверно, надо что-нибудь зашить? Что у вас там? Рюкзак? Зачем вам понадобился рюкзак? На пикник собрались? Не по сезону!

- Я же вам рассказывал, что собираюсь на экскурсию в Чехословакию. Откладывали, откладывали, а сегодня объявляют: в среду едем.

- Ну и ну! - сказала с восхищением и завистью Петровская. - Вот что значит у человека хорошая специальность. На все у вас денег хватает - и племянника содержать, и на экскурсию за границу поехать…

- За Михала мать платит, - вмешался Витек, но, поймав удивленный взгляд Черника, пояснил: - Михал мне сам говорил.

- Что-то я не видела ни разу, чтобы почтальон вам деньги приносил.

- А сестра… с оказией присылает… прямо на завод… там у нас один парень каждую неделю того… в Лодзь ездит, - путаясь, объяснял Черник, уставившись на рюкзак. - Вот, прошу вас, здесь пристрочите на машине и пришейте ремешок, если можно…

Когда механик ушел, Петровская, не то обращаясь к Витеку, не то к самой себе, сказала:

- Все это он выдумал, мне кажется. Одно хорошо, пить стал меньше. Наверно, мальчишки стесняется. А про деньги что-то не верю…

- Михал сказал. И за его новую одежду мать деньги прислала, все до гроша. Зачем ему врать? Еще когда он на Агнешку накинулся, то сказал, что она задаром у тетки живет, а он не задаром. Мама, а Агнешка сказала, что хотела бы зарабатывать деньги…

- Зачем ей деньги? Чего ей у тетки не хватает?

- Не знаю. Она так сказала.

- Может, она намекала, чтоб заплатили за то, что она помогала тебе?

- Нет. Она сказала: ей хочется помочь тетке. Может, ей не хочется задаром жить?…

- Может. Никому одалживаться неохота. А Михал нехорошо сказал. Недобрый он парень…

- Нет, мама, он не злой. Только на словах огрызается.

- Ох, огрызнулся бы он мне хоть раз, - костей бы не собрал!

- Витек, слыхал, как эта задавака спросила, знаю ли я, что такое дружба?

- Слыхал. Но она же объяснила, что сказала, не подумав, и извинилась…

- Ага! Извинилась, потому что я взял ее за жабры. Но все равно по-своему думает. Я ведь вижу.

- Может, она вспомнила, как ты сказал, что никто без выгоды ничего не делает.

- Дурак! Так это же другое. Я же не про дружбу говорил…

Но о чем он говорил, Михал так и не успел объяснить, потому что в кухню пришла Агнешка.

- Знаете, - сказала она тихим голосом, - у Шафранцев огорчение: их невестка, которая живет в Америке, выходит замуж. Они на прошлой неделе письмо от нее получили.

- А! - воскликнул Михал. - Так вот о каком письме старуха говорила: «все из-за этого письма». Ну и пусть себе выходит! Им-то что?

- Она пишет, что у нее будут большие расходы и теперь ей будет трудней.

- Фью! Значит, посылок больше не пришлет?

- Может, и так. А тут предстоит переезд на новую квартиру. Жаль мне их.

- А что… - Михал хотел спросить «что тебе до этого?», но, взглянув на Витека, осекся. По глазам Витека было видно, что он тоже сочувствует чужому горю.

Шестого урока не было: заболел учитель. Класс отпустили домой. Но кому охота сидеть дома в такой чудесный день?

Только Витек, несмотря на уговоры Михала, спешил домой. Ему надо было отнести в магазин законченное мамой шитье. Мать с отцом пошли в жилотдел узнать подробно, когда и где, а главное, скоро ли им дадут новую квартиру. Они могли вернуться поздно, и Витеку поручили отнести мамину работу и заняться обедом.

Михал долго упрашивал товарища, но, видя, что тот стоит на своем, в сердцах сказал:

- Дурак ты! Подумаешь, волки в лесу передохнут, если ты часок погуляешь! Работу можно и потом отнести.

Но Витек был иного мнения о волках и с такой скоростью помчался домой, будто его кто-то подгонял.

Несколько ребят спустились на набережную. По Висле сновали первые байдарки. Ревела землечерпалка, добывая со дна песок. На пражском берегу приводили в порядок пляж и красили кафе.

Разомлев от солнца, Михал плюхнулся на скамейку. К нему присоединились долговязый Вечорек, Куба и Збышек Вихан, который, продолжая ранее начатый разговор, сказал Вечореку:

- Ну как, меняться будешь? Давай, пока я не раздумал. А то у меня охотников навалом.

Вечорек лениво повернулся:

- Ну-ка, покажи еще разок.

Збышек поспешно расстегнул портфель и достал из него большой альбом для спичечных этикеток. Вечорек, казалось, без всякого интереса стал его перелистывать, рассеянно разглядывая коллекцию.

Михал никогда не увлекался филуменией. Но кое-какое представление об этом имел. Кроме того, он не раз видел, как Витек наклеивал на дверцы шкафа какую-нибудь вновь приобретенную этикетку. Поглядывая в альбом Збышека, он теперь мысленно сравнивал эту коллекцию с собранием Витека и наконец не выдержал:

- Тю! Чудо-юдо Рыба-кит! Нашел чем хвастаться!

- Факт! Вот и я говорю! - подхватил Вечорек. - Одно барахло!