Чудо купальской ночи

Они въехали в поселок и по главной улице проехали его насквозь, свернули на боковую улицу, еще раз повернули и оказались на самом краю поселка перед великолепным кованым забором, за которым стоял большой двухэтажный с мансардой дом из мощных массивных бревен с широкой просторной террасой сбоку от центрального входа. Вдали, слева, виднелись какие-то пристройки из таких же бревен, наверняка баня, и еще что-то на внушающем почтение участке земли, на котором все это хозяйство расположилось.

– Это твой дом? – впечатлилась Полина.

– Мой, – подтвердил Ставров, наклонился через коробку передач и поцеловал девушку в щеку, – посиди, я ворота открою.

И вышел из машины. А Полина все смотрела на дом в состоянии некоего шока и чувствовала себя очень странно. Дом и участок с высоченными соснами-елями, березами с рябиной и с совсем молоденькими деревцами и этот фантастический кованый забор с какими-то волшебными птицами и сказочным лесом ей понравились с первого взгляда, словно совпадали с ее внутренним миром. Но только сейчас Полина осознала в полной мере, что Ставров обеспеченный человек, даже скорее богатый, раз у него такой дом! И это напрягло Полинку в момент.

Но развить эту мысль она не успела, Клим вернулся в машину, заехал на участок, вышел, обошел джип и открыл дверцу с Полиной стороны, подал руку и помог выбраться из машины.

И тут на Полю опустилась пыльным мешком ужасная неловкость. Девушка не знала, что говорить и делать в такой момент и…

– Нам что-то надо забрать из багажника? – спас ее снова Ставров от маетной тревоги и неловкости обычным бытовым вопросом.

– Да! – обрадовалась она и улыбнулась. – Два больших бумажных пакета с продуктами, их надо срочно в холодильник пристроить.

Он достал пакеты, взял их в одну руку, захлопнул багажник и, подхватив Полину под локоток, повел вперед.

– Проходи, – пригласил, когда они поднялись по ступенькам, Ставров и открыл дверь.

Полина переступила порог, чувствуя снова подкравшуюся неловкость и хватающуюся за нее скованность, осмотрела большую светлую прихожую. Ставров вошел следом, закрыл дверь и двинулся вперед, по пути снова подхватив Полю под локоть.

– Тогда давай сразу на кухню, распорядишься, что и куда убирать, – предложил он и уже тянул растерянную девушку за собой.

А она семенила за ним, хотела что-то сказать и не знала, что. Все сейчас было у нее плохо, и она чувствовала себя глупо и потерянно… пока они не вошли в кухню… и Полина увидела Печь. Именно так, уважительно, с заглавной буквы. Настоящую большую русскую печь в великолепной старинной изразцовой плитке, стоявшую в дальнем правом углу просторной стильной и современной кухни. Впрочем, кухню Полина не рассмотрела, ничего уже не замечала, кроме этой красавицы, и, высвободив руку из пальцев Ставрова, как зачарованная пошла к ней.

– Ах ты, матушка-печенька, – проговорила Поля нараспев, восхищаясь. – Какая красавица, – похвалила девушка и дотронулась до выпуклых картинок на изразцовых плитках пальчиками, рассматривала изразцы, поглаживала.

А Клим засмотрелся на Полину, так и стоял посреди кухни с пакетами в руке и не мог глаз отвести от светящейся нежной радостью девушки. И такое творилось у него внутри… Она вдруг повернулась к нему и похвалила, сияя глазами:

– Клим, какой же ты молодец, что сделал печь! Какой же ты необыкновенный молодец! – и рассмеялась своим серебристым тихим смехом. – Почему ты ее поставил? Сейчас же вообще никто русской печи не ставит в современных домах.

– Мне хотелось, – ответил он и направился к большому холодильнику, открыл, запихал, не глядя, пакеты, захлопнул дверцу и стремительно прошагал к Полине, обнял с ходу двумя руками за талию и заглянул в ее глаза. – Я сразу решил, что у меня будет печь. Не знаю почему, но вот так решил. У меня в голове такое видение дома всегда было, с настоящей печкой. К тому же я знаком с одним гениальным печником, который ее и сложил.

– Это здорово, – утопая в его зеленых, переполненных желанием глазах, тихо отозвалась Полина.

– Мне тоже так кажется, – в тон ей ответил Клим, уже переходя совсем в иное измерение, наклонился и поцеловал.

И целовал, целовал, целовал, а она растворялась в этом поцелуе, почти до потери сознания, и хваталась за него, обнимала. А Ставров оторвался от ее губ, что-то сказал негромко, еще раз коротко поцеловал, обнял за плечи и куда-то повел. Поля начала хоть что-то соображать, выходя из этого дурманящего состояния, только когда обнаружила, что они стоят у огромной кровати с великолепным кованым изголовьем.

Они остановились друг напротив друга и молчали. Клим протянул руку, погладил ее, едва касаясь, по щеке и тихим, хрипловатым от желания голосом сказал:

– Ничего не бойся, – пальцы его руки переместились на ямочку у нее на горле.

– Я не боюсь, – так же тихо ответила Полина.

А он творил свое колдовство и осторожно, медленно ласкал ее кончиками пальцев, спустившись ниже, к ложбинке между грудей, и прошептал:

– Я хочу на тебя посмотреть.