Чудо любви

Неутомимая Шарлотта вытащила подругу в небольшой уютный ресторанчик и заявила, что в качестве подарка оплатит ужин. Сейчас Андреа была вполне способна заплатить за себя сама, но она предпочитала не спорить с Шарлоттой по пустякам, понимая, что сегодня ей в очередной раз придется отстаивать свое право жить так, как ей хочется.

После «Happy birthday» в исполнении официантов и праздничного торта со свечами Шарлотта пошла в атаку.

– По себе знаю, тридцать пять – удивительный возраст! – Сегодня она начала издалека.

– Я еще не распробовала, – улыбнулась Андреа. – Спасибо за торт, просто восхитительный. Жаль, что Тим не с нами. Ему бы понравилось.

– Не тащить же ребенка в ресторан ради торта! – возмутилась Шарлотта. – Так вот, тридцать пять – удивительный возраст. Говорю тебе как специалист.

Шарлотта была старше подруги на полгода и часто пыталась использовать эту разницу для подчеркивания авторитетности своего мнения.

– И чем же он удивителен? – поинтересовалась Андреа.

Она отправила в рот еще кусочек торта. Шарлотта может быть невероятно занудной, но ради подобного блаженства можно даже потерпеть очередную нотацию на тему: «Пора тебе с кем-то встречаться».

Шарлотта с завистью посмотрела на подругу, наслаждающуюся выпечкой, и с тоской на дольку апельсина в своей тарелке. Андреа была благодарна природе, подарившей ей быстрый обмен веществ. Поздно вечером после сытного ужина она могла есть торты и пирожные без всяких последствий для фигуры.

– Удивителен он тем, что ты уже должна была набить все шишки и усвоить все уроки. И теперь, когда женщина стала по-настоящему умной, она может заняться личной жизнью.

– Шарлотта, ты бы просто сказала, что хочешь посватать меня за очередного «очень положительного холостого мужчину», состоятельного умника и просто симпатягу.

– На самом деле у меня кандидаты закончились. – Шарлотта отчаянно вздохнула. – Я просто хотела сказать, что тебе пора бы самой проявить инициативу. Ни за что не поверю, будто мужчины не обращают на тебя внимание!

Андреа лишь развела руками. Специалист по связям с общественностью, она не могла позволить себе плохо выглядеть. Да и травмы, что ей пришлось перенести, как это ни удивительно, не оставили следов: гладкое лицо, фарфоровая шея, идеальный цвет кожи. Больше двадцати восьми лет Андреа не дал бы даже самый внимательный наблюдатель. Конечно, мужчины засматривались на нее. И было на что посмотреть!

Высокая, изящная, но не хрупкая Андреа обладала врожденной грацией танцовщицы. В юности она даже думала о карьере на этом поприще. Но не только идеальные пропорции привлекали восхищенные взгляды мужчин (а завистливые взгляды женщин Андреа давно научилась игнорировать). Миловидное лицо привлекало внутренней красотой. В ее то ли зеленоватых, то ли янтарных глазах был теплый и ласковый свет, и хотелось смотреть в них как можно дольше, пытаясь понять, какого же они цвета.

– Это их личные проблемы. – Андреа пожала плечами. – В моей жизни есть один мужчина, ради которого я и живу…

– Прости, но это уже ненормально, – категорично заявила Шарлотта. – Ты же не хочешь сделать из мальчика маменькиного сынка?

– Тим совершенно самостоятельный ребенок. Он вовсе не маменькин сынок. – Андреа стало обидно за сына. – И в нем больше мужественности, чем во всех мужчинах, с которыми я имела дело.

– Я не хочу обидеть Тима. Ты и сама знаешь, я его очень люблю, – мягко сказала Шарлотта. – И я полностью согласна, что уж лучше мальчику расти вообще без отца, чем иметь перед глазами дурной пример. Но ведь на Декстере свет клином не сошелся! Твой же отец совершенно нормальный человек. И мой отец нормальный. И многие мужья моих подруг и знакомых – адекватные, приятные люди. А ты обожглась на молоке и теперь дуешь даже не на воду, а на лед.

Андреа улыбнулась. Шарлотта была совершенно права. Она просто боялась встречаться с другими мужчинами. Страх еще раз обжечься был гораздо сильнее желания любить и быть любимой.

– Наверное, я еще просто не готова, – призналась Андреа.

– А когда ты будешь готова?

– Шарлотта, дорогая, нельзя же расписать всю свою жизнь как дела в ежедневнике! В пятнадцать я впервые влюбляюсь, в двадцать выхожу замуж и ошибаюсь с выбором, в тридцать пять влюбляюсь еще раз, уже удачно.

– Можешь повторять как мантру, – предложила Шарлотта. – Вдруг сработает самовнушение? Андреа, как ты можешь быть уверена, что ничего не получится, если даже не пробовала? В первый раз всегда страшно.

– Страшно то, что это не в первый раз, – отрезала Андреа.

– И все же тебе следовало бы подумать и о себе, и о Тиме, – продолжала настаивать Шарлотта, отличавшаяся завидным упрямством. – Ты молодая здоровая женщина, у тебя есть определенные потребности. Любой врач подтвердит тебе мои слова! А если желание пропало – дело плохо, тут уж точно надо хоть с кем-то…

– Шарлотта! – возмутилась Андреа. Она украдкой оглядела соседние столики, не слышал ли кто-то слова подруги, и поспешила спрятаться за бокалом с водой. Краска стыда заливала лицо Андреа.