Чудо-моргушник в Некитае

Тем временем рикша подкатил шарабан ко дворцу и миновал ворота. Путешественники забыли о своем споре да и обо все на свете, оказавшись внутри дворцового сада. Если бы удалось собрать вместе лучших садовников Европы и Азии, а также обеих Индий, - когда-либо появившихся на свет и тех, кому только предстояло появиться, - то слезы их зависти образовали бы водоем столь обширный, что там нашлось бы довольно места, чтобы утопиться всем этим садовникам. Оставалось лишь воздать должное человеколюбию правителей Некитая, что они весьма разборчиво допускали в свою страну чужестранцев - а вдруг бы среди них оказалась парочка завистливых садовников? Еще утопятся, и отвечай тогда за них.

Потрясенные красотой, граф и аббат молчали, не в силах вымолвить слова. Но вид великолепного сооружения, открывшегося за поворотом дорожки, вернул им дар речи, - оба испустили невольный крик восхищения. И было от чего. Все красивейшие дворцы Старого и Нового света - Версаль и Реймс, Айа-София и Василий Хорошосчастливый, дворец далай-ламы и чертоги непальского короля - все это, вместе взятое, друг на друга помноженное и возведенное в куб было только бледной тенью перед божественным изяществом и невыразимой прелестью росписи величественного ажурного здания - которое, как выяснилось позже, было императорской конюшней. Что же до самого дворца, то его бессмысленно и опасно описывать, ибо надлежит пощадить монаршью гордость властелинов Запада и Востока. А чему удивляться - ведь Некитай почти что предместье Шамбалы, ее-то благие излучения и подвигли, видать, некитайских мастеров на столь вдохновенное зодчество!

- Да-а-а, - потрясенно протянул аббат Крюшон, - да-а-а... Как же я буду проповедовать здесь истинную веру? Уж лучше бы тут были руины.

Оглушенных мощью прекрасного гостей из Франции подоспевшие чиновники проводили внутрь.

- Впредь до официального представления, господа, император соблаговолил дать вам частную аудиенцию, - доверительно объявил некий вельможа, сопровождавший путешественников. - Он хочет переговорить с вами с глазу на глаз. Поэтому прием пока что не в парадной зале. Прошу вас обождите здесь.

Они остались в большой приемной, где находилось несколько столиков с питьем - графинами с какой-то желто-зеленой жидкостью. Аббат хотел было угоститься, открыл пробку, понюхал, постоял в раздумье и поставил графин назад.

- Голубчик, а что это за напиток? - спросил он часового у одной из дверей.

Тот молча показал рукой куда-то вниз туловища.

- Пожалуй, я не буду утолять жажду, - сказал аббат, - мне уже не хочется.

В этот миг одна из многих дверей открылась, и за-за двери показалась чья-то физиономия. Прищурившись, она оглядела их и спросила:

- Мужики, здесь лысого никто не спрашивал?

- Не знаю, - охотно отвечал аббат, - мы только что прибыли.

- А! Вы те двое новых иностранцев, что сюда шпионить приехали? осведомилась физиономия.

Граф побагровел и поднялся с дивана.

- Мы посланники его величества короля Франции, и я никому не позволю унижать честь моей страны в моем лице! - произнес он резкую отповедь.

Физиономия скривилась и отвечала:

- Только не уверяй меня, будто вы приехали, чтобы у болонки второй фрейлины пальчиком поковырять - я все равно не поверю.

- Что?!. - побледнев, спросил граф звенящим голосом. - Что ты сказал, наглец?!. А ну, повтори!

Аббат тоже поднялся с места и принялся уговаривать:

- Успокойтесь, граф! Разве вы не видите - этот клоун нарочно старается вывести вас из себя. А вы не поддавайтесь, и все тут!

Физиономия в ответ на это прищурилась и принялась усиленно нюхать воздух.

- Фу, какой вонючий! - загадочно произнесла она и закрыла дверь.

Сразу вслед за тем открылась другая дверь, и вышедший некитайский вельможа возгласил:

- Его величество император Некитая просит вас войти, господа!

Они вошли, и граф остолбенел: за столом на золоченом троне восседал тот самый некитаец, которого аббат обозвал клоуном! Кстати, стало видно, что он почти совершенно лыс.

- Не стойте столбом, граф, - прошептал на ухо графу Артуа аббат, - это неприлично. Кланяйтесь, кланяйтесь!..

Они выполнили необходимые фигуры приветствия, и император мановением кисти усадил их на один из диванов напротив себя. Граф почувствовал что у него невесть отчего задергалась левая икра. Это не укрылось от взора венценосного хозяина и очень даже ему понравилось. Он встал с места, довольно потер руками и, выйдя из-за стола, присел на его край.