Чудо в перьях

Увы, ситуация была до боли знакома бывшей воспитательнице Виктории Петровне. Срочно нужно отвлечь внимание ребёнка, переключить его на другой канал, так сказать.

– Ух, Жорик, сколько слёз! Срочно делаем лодочку, а лучше – кораблик, а то все мы сейчас потонем!

И Вика, схватив листочек для записок, начала особым образом загибать его уголки, сворачивать-переворачивать-разворачивать бумажный квадратик, и – вуаля! На её ладони стоял маленький, но двухтрубный бумажный пароходик!

– Ну, что, нравиться?

Надо ли упоминать, что пока делался этот пароходик-оригами, ребёнок стоял молча, как заворожённый, изредка шмыгая носом и размазывая слёзы по щекам? А когда Вика протянула ему этот кораблик, то он осторожно двумя ладошками принял его, осторожно, как маленького цыплёнка, прижал руки к груди и заулыбался.

Зоя несколько раз перекрестилась, а потом, послав Вике воздушный поцелуй в знак благодарности, быстро проговорила:

– Я тебе за это окна перемою на выходных!

Проводив подругу с сынишкой, Вика уселась на медитацию. Надо было кое-что в срочном порядке обсудить с Олеганом. И когда тот минут через двадцать, как ей показалось, позёвывая, проявился со своим фирменным «Слушаю и повинуюсь, госпожа!», женщина уже немного была на взводе:

– Где тебя опять носит, тоже мне ангел-хранитель! Я, можно сказать, с чужим ребёнком зашиваюсь, на три изнанки выворачиваюсь, чтобы его занять и развлечь, а ты хоть бы чем помог!

– Да перестань! Ты со всем прекрасно справилась! Смышлёный пацан! Ничего, перерастёт, выправится! Болезнь малоприятная, но не смертельная. Зато от армии законный отмаз будет, можешь успокоить Зоеньку.

– Я вот что у тебя узнать хотела…

– А ну-ка, ну-ка – разочаруй меня! Ты же знаешь, что прямого ответа я дать не в состоянии…

– У Жорика ведь тоже есть ангел-хранитель?

– Ну…

– Почему ему достался больной ребёнок?

– Ха! А почему мне …больная тётка? Извини.

– Так ты же сам меня выбрал, говорил «махнулся, не глядя» с другим ангелом подопечными!

И Олеган – где намёками, где недомолвками поведал о том, что ангел-хранитель мальчика – его далекий-далёкий предок, стоявший как раз, если можно так выразиться, у истока генетического сбоя – череды инцестов родных братьев и сестёр. Правда, каша заварилась несколько столетий тому назад, а вот расхлёбывать её теперь приходится потомкам.

– Ну, да, понятно, Жорик, похоже, как и царевич Алексей, сын Николая II, расплачивается за чужие кармические грехи…

– Ты, давай, не умничай особо! С собой сперва разберись! Когда начнёшь свои обиды, досаду, разочарования подчищать? Твоя тушка, как та коробушка – полным полна ими. Тем более что опыт визуализации ремонтных работ у тебя имеется. Только теперь представляй, что ремонтируешь-восстанавливаешь своё тело! А обиды-разочарования и иже с ними – это те дефекты, которые и надо удалить, побелить, закрасить…. Ну, короче, что там ещё делают?

– А книгу-то когда писать?

– Дорогуша, в сутках двадцать четыре часа вообще-то!

Вот на такой патетической ноте их общение прервалось – зазвонил телефон.

Это была Зоя. Сначала она долго рассыпалась в извинениях, но потом, всё же, сформулировала свою просьбу – привести завтра к Вике Жорика снова. Мальчик так увлёкся игрой с пароходиком, запуская его в плавание в тазике с водой. Но от тёплой воды бумага размокла, и пароходик развалился – была такая трагедия! Вот если бы Вика научила мальчика делать такие пароходики…. Естественно, Виктория согласилась.

Да, честно говоря, ей и самой понравилось возиться с мальчишкой! Опять-таки – шла реализация её педагогического потенциала, зря, что ли, она заканчивала пединститут!

Вот так в жизнь Виктории и вошёл этот ребёнок. Зоя дважды в неделю приводила его с собой, в свои дни обслуживания, оставляя его с Викой порою и на полдня. Естественно, деньги за свои услуги Зоя не брала, а – наоборот – сама платила их в свою контору за подругу, потому что считала, что, занимаясь с её сыном, Вика ей оказывает неоценимую услугу!

А та, действительно, развернула целую программу по подготовке Жорика к школе! Имея на руках все необходимые методички, Вика, как заправский репетитор, прививала мальчику все необходимые для школы навыки и умения. Тем более что тот схватывал на лету все эти премудрости.

Однажды он так насмешил свою учительницу, когда та в очередной раз похвалила его за успехи в сложении и вычитании чисел:

– Ну, мы же с вами кони-то одностадные… – изрёк он в ответ, мудро покачивая головой.

Когда, отсмеявшись, Вика обрела способность говорить, то, конечно же, поинтересовалась, почему ребёнку на ум пришло такое сравнение? И когда тот ответил вопросом на вопрос, даже покраснела от стыда за своё невежество:

– Так это же – из «Конька-горбунка» Ершова! Вы что – не читали?

И Жорик наизусть процитировал добрую половину известной сказки, которую ему часто читала бабушка. Память у паренька была аховская! Ну, в смысле, только восхищённо ахать можно было! Что Виктория с удовольствием и делала. Она была уверена, что помогает воспитывать вундеркинда.