Чудо в пушистых перьях

Пока я моргала и хмурилась, слушая всю эту тарабарщину, Груня подскочила к парням и противным голосом запричитала:

— Мальчики, хочу еще шампанского… — И далее в том же духе. — Подай голос, — шепнула мне Груня, и я загнусила:

— Тоже шампанского хочу… — Мое желание внести посильную лепту в наш спектакль было столь велико, что я всецело сосредоточилась на порученной мне роли, и на то, что делают другие, внимания обращала мало. Наконец оба сотовых полетели на стол, Витек вытер пот со лба, а Ряха разулыбался более обыкновенного.

— Выключи его к черту, — сказал Витька и тяжело вздохнул. Я поняла, что спектакль окончен, и тоже вздохнула с облегчением.

— Что делать-то будем? — спросил Витька дружка.

— Ничего. Отсидеться надо. В запой уйти. Глядишь, тут что-нибудь да прояснится. Я Шляпу не трогал и Кролику в багажник его не засовывал. Гад, что это сделал, должен как-то себя проявить.

— А если не проявит? — нахмурилась Груня. — Может, стоит его поискать?

— Как же, найдешь, — отмахнулся Ряха и неожиданно загрустил.

Я посмотрела за окно, там уже смеркалось. Домой потянуло с непреодолимой силой.

— Пойду… — робко сказала я, поднимаясь.

— Может, тебя проводить? — предложил Ряха, но я с благодарностью отказалась. Только киллера мне и не хватает… третьего по счету.

Груня вышла из кафе вместе со мной, решив немного погулять с Пафнутием.

— Может, тебе с нами остаться? — грустно спросила она, наблюдая за котом. — Мой-то хоть и дурак, но в этих делах смыслит. Не стоит тебе домой идти. Наверняка ждут.

— Не могут они там двадцать четыре часа в сутки сидеть, — с надеждой сказала я.

— Кто их знает, — пожала плечами Груня. — Поосторожней, ладно? Если что, звони на мобильный. Номер помнишь?

— Ага.

— Ну, пока…

— Груня, — сделав несколько шагов, я притормозила, — давай я тебя у Земфиры пристрою. Там не найдут.

— А Витька? И Ряху жалко. Он с виду придурок, а вообще-то добрый.

— Он же киллер? — удивилась я.

— Ну и что. Работа сама по себе, а человек сам по себе. Они с Ёитькой с десятки лет дружат, и он мне все равно что брат.

— Давай тогда Пафнутия у Земфиры оставим. Она хорошая, не обидит.

Груня посмотрела на кота и заплакала:

— Конечно, лучше б было знать, что он в безопасности. А вдруг из города удирать придется? Что ж я его, больше никогда не увижу?

Я обняла ее, и мы немного поплакали. Потом поймали кота, усадили его в корзину, Груня вернулась в кафе, а я побрела домой. Поначалу я рада была, что избавилась от киллерской компании, но через пять минут почувствовала печаль, а потом отчаяние, ну и одиночество, конечно. Я переживала из-за Груни, Пафнутия, даже из-за Витьки и улыбчивого Ряхи. Угораздило же его в киллеры податься…

Чем ближе подходила я к дому, тем тревожнее и печальнее становилось на душе. Я уже подумывала вернуться к ребятам, но решила для начала попробовать проникнуть в квартиру. В самом деле, надо переодеться… Да и деньги лишними не бывают. Входить во двор через арку я поостереглась и пошла гаражами. Сердце при виде родных окон учащенно забилось. В кухонном окне маячила бабка с какой-то белой тряпкой в руке. Я взглянула на часы. Наша бабка спать ложится рано, и в это время ей положено видеть сны, а не метаться по кухне.

Я притормозила и внимательно осмотрела двор. «Девятка» возле подъзда выглядела крайне подозрительно и «Опель» возле площадки тоже. Впрочем, «Опель» Клавдиной внучки, а вот «мерсу» что здесь понадобилось? И бабка с полотенцем мечется… ой, не к добру… Я направилась к домику на детской площадке, откуда могла бы преспокойно обозревать весь двор. Согнувшись, протиснулась внутрь и вскрикнула от неожиданности: в домике кто-то сидел в самом углу, он тоже вскрикнул, и я узнала Юрасика.

— Юрик, — позвала я тихо, — ты чего здесь? Уснул, что ли?

— Ой, Васена, — зашептал он, поднялся, ударился затылком о низкую крышу и снова сел. —

Меня бабка послала. Вторую ночь на посту. Опять крутые приезжали, тебя ждут. Бабка велела передать, иди к папе. Папа все знает, он подскажет, как дальше жить.

— Уже подсказал, — вздохнула я.

— Вот, — обрадовался Юрик, — а домой тебе никак нельзя. Бабка говорит, выследят, ироды. Она тебе и сумку собрала. — В самом деле, в ногах Юрика стояла моя спортивная сумка, плотно набитая.

— Спасибо, — вздохнула я.

— Какой разговор, мы ж не чужие. Тут бабка денег положила, в боковой кармашек, мы их в шкафчике нашли, и бабка своих добавила. Честное слово. Вот тебе и Варвара, а мы ее мымрой звали. Человек, Васена, в беде познается. Нет, не мымра наша бабка, а большой души человек… Я, Васена, пятьдесят рублей взял. Своих-то нет, а по ночам здесь сидеть холодно. Ты уж это… не сердись.

Я извлекла из сумки деньги, дала Юрику еще пятьдесят рублей и попросила передать привет бабке.

— Пусть не беспокоится.

— К отцу пойдешь?

— Пойду, — вздохнула я, подхватила сумку и направилась к гаражам, не рискнув пересекать двор. Возле гаражей я торопливо переоделась. Избавившись от Груниного платья и туфель, я почувствовала себя несколько лучше, но все равно на душе было скверно.