Чудотворцы

Публию тоже было чем заняться. Он еще раз проверил, хорошо ли выползают из кустов "ежи". Это были деревянные плашки с набитыми насквозь длинными гвоздями, связанные в цепочку тонкими канатиками из прочного пальмового волокна. Плашки они собирали всю ночь, и теперь у Публия были три таких цепочки, спрятанных под кустом и присыпанных землей. Концы канатов, тоже присыпанные землей держал сидевший за другим кустом верный человек из его команды, к которому для охраны были приставлены три лучника и три копейщика. Имени верного человека Публий не помнил, но за него ручался Ниттай. Нескольких десятков других гвоздей кузнец приварил по четыре штуки так, что острия торчали в разные стороны. Эти "ежи", по расчетам инженера, следовало засыпать в заряды баллист вперемежку с камнями. Что из этого получится, он не представлял, но, к счастью, на сомнения у него просто не оставалось времени. А ведь еще надо было проверить заряды и запасные ложки для баллист, подготовить запасные детали и резервные торсионы вместо тех, что перетрутся во время боя. Боевые машины расположились в центре, где позиции заняла хилиархия Сефи. Ее командир тоже был занят: он давал указания сотникам, расставлял лучников и велел воткнуть в землю запасные копья и дротики. Людям Публия он, с сомнением посмотрев на них, тоже раздал короткие копья. И тут раздался крик:

– Иду-ут!

Внизу на опушке леса показалась первая фаланга, и сразу слева и справа от нее появились еще две.

– Сариссофоры – выдохнул Сефи.

И действительно, над идущими походным строем эллинами колыхались длиннющие, в дюжину локтей длиной, копья – сариссы. Хорошо, что не гоплиты, подумал Публий. Действительно, сариссофоры были вооружены легче, чем гоплиты и их небольшие, обитые кожей щиты можно было пробить даже стрелой. Внезапно прозвучала неслышная из-за большого расстояния команда, и фаланги остановились, замерли, зато из-за леса вынеслась конная лава. Сефи прокричал команду, которую Публий не расслышал, но зато поняли остальные. Хилиархия уперла древки копий в землю, направив острия под углом вверх. Вперед выбежали лучники и пращники и начали натягивать луки и раскручивать петли пращей.

– Инженер! – заорал Сефи.

Этот истошный крик вывел Публия из оцепенения. Он бросился к баллистам, которые уже была заряжены свинцовыми шариками, и подбросил в их ложки несколько "ежей". А конница неслась на них, стремительно сближаясь, и Публий ужаснулся количеству гетайров. Наверное, здесь было собрана вся конница Лисия для одного, мощного удара. Впрочем, всех размеров атаки не было видно из-за облака пыли, поднятого тысячами копыт. Публию стало страшно, очень страшно, его ноги задрожали, зрение размылось и нестерпимо захотелось закрыть глаза и зарыться в землю.

– Это смерть! – провизжал кто-то за его спиной.

Как ни странно, этот животный, приглушенный визг привел его в себя. Он вспомнил такой же крик под Эммаумом, вспомнил бегущих в ужасе эллинов и успел подумать, что их бог Пан – самый мерзопакостный из всех богов Олимпа, потому что лишает людей разума. И тогда он заорал так же истошно:

– Молчать! Молчать! Молчать и ждать команды!

Он еще успел поймать изумленный и благодарный взгляд Сефи, а потом полетели стрелы.

Еще во время бунта в Модиине Публий заметил, что иудеи – не самые лучшие лучники. И все же несколько стрел сделали свое дело попав в двух-трех незащищенных латами всадников и ранив еще нескольких коней. Но и сбитые наземь всадники и кони упавшие под копыта бешено несущейся лавины лишь на мгновение замедлили ее бег. Публий с ужасом заметил, как лавина гетайров разворачивается широким фронтом, огибая линию замаскированных "ежей" с обеих сторон.

– Выставляйте повозки слева – закричал он – Баллисты направо.

Как и было обговорено перед боем, воины левой хилиархии начали выталкивать войсковые повозки, скрытые до тех пор за боевыми порядками, на левый фланг. Публий, Ниттай и его люди дружно навалились на колесные баллисты и развернули вправо. Теперь оставалось ждать считанные мгновения. Внезапно, Публий увидел как натянулись и поднялись засыпанные землей канаты, и цепи "ежей" начали медленно выползать из куста.

– Рано, рано! Заметят! – шептал он.

Он видел, как несколько всадников налетели на прикрытие у второго куста, сбили своими пиками и лучников и копейщиков, и лавина понеслась дальше в бешенном порыве. И в этот момент что-то случилось… Неудержимый, казалось, бег гейтаров сбился в самой середине лавины, как будто наткнувшись на невидимое, но непреодолимое препятствие. С истошным ржанием падали кони, на них налетали задние, не успевшие остановится всадники, гетайры падали под копыта своих лошадей, вставали, снова падали. "Ежи" сделали свое дело, понял Публий, но они остановили лишь середину лавины, в то время как левое и правое ее крылья продолжали мчаться, опасно огибая линию войск с флангов.

– Первый! – скомандовал Публий.