Читаем Чудовища рая полностью

— Нет. Как правило, мы не встречаемся с посетителями. Конечно же, его видел кое-кто из персонала. Они описывают его как лохматого бородача в очках, эдакого богемного типа. Когда он покидал клинику, на нем была шерстяная шапочка. Естественно, за бородой и шевелюрой черты разглядеть сложно, особенно с расстояния. Но никто из тех, с кем я разговаривала, не заметил какого-либо особого сходства.

— И у Макса нет никакого брата-близнеца, — вмешался Карл Фишер, кивнув на пустой экран. — Не стоит обращать внимания на его байки. Он просто врет. Устраивает представление. Хотя, не могу не признать, на этот раз весьма неплохое. Вот только наши резиденты всю жизнь практиковались во лжи и манипулировании. Это неотъемлемые составляющие их характера.

— Лично у меня ощущение, что дело тут не во лжи, — возразила Гизела Оберманн. — Я все больше склоняюсь к мысли, что наш клиент на самом деле считает себя другой личностью.

— Диссоциативное расстройство? Раздвоение личности? Вы об этом? — Хедда Гейне не сводила с нее пристального взгляда.

Гизела с готовностью кивнула.

— В данном случае речь идет не о переключении между различными личностями, — поспешила она пуститься в объяснения, заметив ухмылку доктора Фишера. — Я склонна проводить параллель с теми случаями, когда рассматриваемая личность оказывается в неразрешимой ситуации, не видит из нее никакого выхода. Но при этом ей уже невмоготу оставаться такой, какой она является. В итоге человек отбрасывает долги, семейные конфликты и позорные поступки и возрождается в другом месте совершенно иной личностью, свободной от воспоминаний о прежней жизни. Всем нам известно, сколь несчастен был Макс в Химмельстале. Он так и не достиг стадии принятия, сосредоточившись на какой-либо серьезной деятельности, как поступает большинство наших резидентов. И всем вам известно о его неустанных стараниях подкупить и обворожить нас, чтобы мы отпустили его. Равно как и о его отчаянной попытке побега через подземный водовод. И однажды какой-то своей частью — адекватной — он в конце концов осознает, что отсюда ему уже не выбраться. Он лишился свободы из-за себя самого — такого, какой он есть. Другая его часть тем не менее продолжает искать пути выхода. И вот в один прекрасный день он попросту сбегает от себя самого. В личность, которая ни за что не угодила бы в Химмельсталь. В личность миролюбивую, бескорыстную и законопослушную. Образец для нее несколько дней находился у него перед глазами, к тому же он знал этого человека с самого детства — это его родной брат. И когда брат уезжает, он воссоздает его образ и вбирает в себя его личность.

На лицах вокруг стола отображался весь спектр ожидавшихся ею эмоций: скептицизм, замешательство, заинтересованность, насмешка. Лишь доктор Калпак казался совершенно безучастным, просто сидел себе, потупив свои миндалевидные глаза. Гизела сосредоточила взгляд на самом благожелательном молодом мужчине — приглашенном исследователе, с которым не была лично знакома, — и добавила:

— Процесс это подсознательный, ни в коем случае не сознательный. Но он упростил его утверждением, будто его брат, который старше его на два года, на самом деле является близнецом.

— Что ж, весьма захватывающая гипотеза, доктор Оберманн, — проговорил Карл Фишер подозрительно елейным тоном. — А с чего вы решили, будто процесс подсознательный?

— Из-за такой обстоятельности трансформации. Она охватывает все его существо. Как вы и сами могли видеть.

— Хм, — задумчиво изрек доктор Фишер.

Он дождался, пока взоры всех присутствующих не обратились на него, и тогда продолжил, неспешно и спокойно, четко произнося слова, будто обращающийся к первоклашкам учитель:

— Все упомянутое вами является частью актерского репертуара. Макс — великолепный актер. С врожденным даром, оттачивавшимся на протяжении всей его жизни. Вы же видели его игру в пьесе прошлой зимой, верно? Лично на меня она произвела впечатление. Перед нами словно предстал совершенно иной человек. Он даже двигался и говорил по-другому. И сейчас он проделывает то же самое. Макс полностью контролирует свои действия. Понаблюдайте за ним, когда он будет считать, что за ним нет надзора. Наверняка вернется к своему обычному поведению.

— Та пьеса… — осторожно вмешался доктор Пирс. — Насколько я помню, в ней рассказывалось о женщине, притворявшейся одновременно двумя разными, хорошей и плохой. В итоге ей удалось всех одурачить. Макс вполне мог почерпнуть из этой постановки идею для своей аферы.

— Как я и сказал: он морочит вам голову, Гизела, — безапелляционно бросил Карл Фишер.

Женщина притворилась, будто не заметила, что Карл Фишер в своем заявлении опустил обращение «доктор», как это было заведено на собраниях в конференц-зале.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже