Читаем Чудовище Боссонских топей полностью

— Есть хочешь? — повторил он.

Громила осторожно потянулся к хлебу. Взял, подержал на весу и принялся заталкивать в рот. Человек — ну что с него взять! Конан терпеливо ждал, пока он перестанет чавкать и, склонившись над мечом, лежавшим поперек его колен, к огню, смотрел, как корчится и догорает тонкая веточка. Мне показалось, что он был чем-то расстроен. Громила, наконец, расправился с хлебом. Не отводя глаз от огня, Конан заговорил с ним.

— Как тебя зовут?

Негодяя звали Хруотланд. Красивое имя. Оставалось только сожалеть о том, что оно досталось полоумному убийце.

— Зачем вы напали на нас, Хруотланд? — спросил Конан так равнодушно, как будто речь шла о каких-то посторонних людях.

Хруотланд заморгал и снова приоткрыл рот. Отвечать он, судя по всему, не собирался. Конан машинально тронул свой меч. Этот жест не ускользнул от внимания громилы, который вытянул вперед руки, словно отстраняясь, и жалобно взвыл:

— Не убивай меня, господин!

— Кром! — рявкнул Конан. — Где ты живешь?

— Местный, — с готовностью проговорил Хруотланд. — Мы все местные. Раньше по разным деревням жили, а теперь собрались в одну. Мало нас, жмемся поближе друг к другу…

— Зачем же вы на нас напали?

Белесые глазки Хруотланда бессмысленно замерли. Конан нахмурился, и неподвижное рыло этого тупицы снова ожило — от страха, надо полагать.

— Не знаю, господин, — произнес он с тяжелым вздохом. — Вы это… чужие. Да и нечистый с вами… — Он почему-то покосился при этих словах на Эрриэз, которая покраснела от негодования. — Девочка ваша тоже очень подозрительная. Кто вас знает, господин, — заключил он. — Мор, неурожай, то, се… Зачем рисковать, верно?

И он заискивающе улыбнулся. Вот ведь мерзость. Я вам тут устрою по полной программе — и мор, и неурожай. Все получите, голубчики, и в больших количествах.

Хруотланд замолчал, и я приметил, что он начинает косить глазами в темноту, помышляя о побеге. Но он боялся. Боялся человека, который не бил его, не ругал, не угрожал, а наоборот, угостил и предложил согреться у костра. — Здесь есть какие-нибудь чародеи? — спросил Конан неожиданно.

Этот вопрос почему-то не вызвал у местного жителя приступа тупоумия.

— Был да помер, — ответил он с готовностью.

— Кто научил вас нападать на всех чужих?

— Не знаю, — тоскливо сказал Хруотланд. Я видел, что он и в самом деле не знает. — Вы ищете Чудовище, правда?

Он с надеждой уставился на Конана. Это была его первая попытка сделать самостоятельное умозаключение.

Конан сразу насторожился.

— В первый раз слышу о каком-то чудовище, — заявил он.

— Ну… Чудовище… — протянул Хруотланд.

Ему явно не хватало слов для того, чтобы выразить обуревавшие его чувства. — Змей, можно сказать… Удав! — выпалил он, вскинув прояснившиеся на мгновение глаза. Затем они снова помутнели, и он добавил упавшим голосом: — Ядовитый…

— Откуда оно взялось?

— Оттуда, — многозначительно прошептал громила и замолчал, шевеля губами.

Конан вцепился в него мертвой хваткой. Наконец-то у зла появились и облик, и имя!

— Где оно, это ваше чудовище?

— Правильно идете, господин. Все прямо, прямо. За реку. Увидите.

Громила поднялся и втянул голову в плечи. Конан молчал угрожающе. Громила лихорадочно порыскал в своей памяти и выдавил:

— Вонючее оно…

Конан помолчал еще немного. Громила уже был готов пасть на колени, умоляя о пощаде. Наконец, Конан сказал:

— Убирайся отсюда… Смотреть на тебя противно.

Хруотланд не сразу осознал, что его отпускают на все четыре стороны, пока Конан не топнул ногой и не заорал на него, окончательно потеряв терпение:

— Убирайся, я сказал!

Громила шмыгнул носом и, пятясь, выбрался в темноту. Через секунду мы услышали топот — он удирал от нас со всех ног. Конан плюнул.

— Давайте спать, — предложил он и тут же начал устраиваться.

Я долго еще смотрел, как догорает костер. Спать мне совсем не хотелось. Эрриэз тоже долго не могла уснуть. «Ну вот, — подумал я специально для нее, — удав какой-то ядовитый выискался… Наконец-то мы нашли себе развлечение. Что скажешь?»

Эрриэз не ответила.


Глава седьмая

Мы встречаем чародея


Прошел еще один день. Конан ни за что не хотел поворачивать назад. Кроме того, как я понимаю, его терзало любопытство, Ах, как это, право, интересно — угробиться, но перед смерти все же выяснить, кому и с какой стати не понравилось, что он решил прогуляться здесь в компании своих друзей?

Мой подвиг остался на берегу черной речки, и о нем никто уже не вспоминал. Мы шли втроем по бесконечной холмистой равнине. Ветер свистел у нас в ушах, тучи неслись, регулярно поливая нас дождем — жары как не бывало.

— Вон, впереди, видишь дерево? — сказал мне Конан.

Я видел дерево. На много миль вокруг тянулась равнина, когда-то распаханная, а теперь заросшая лебедой и ромашкой, и только одно дерево маячило впереди на холме. На него-то и указывал Конан.

— Вот там мы передохнем, — сказал он.

Я уныло кивнул. До отдыха, стало быть, не так уж близко, но с Конаном спорить не приходится. Даже Эрриэз идет молча, а мне, разметавшему в одиночку полчища врагов, вообще не пристало доказывать свою слабость.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже