Чудовище для проклятой

— Очень любезно с вашей стороны, вот только, как я и говорила вам, у нас не было и не может быть никаких общих планов, господин Ильгрим, — голос звучал ровно, холодно, абсолютно уверенно.

Меньше всего я ожидала, что меня, как куклу, подхватят на руки, парализовав какой-то магией тело, и бессовестно поволокут вниз по лестнице. Не говоря ни слова. Ничего не объясняя. Неужели я ошиблась, и он просто сумасшедший?

Говорить, как выяснилось, я тоже не могла. Оставалось только отчаянно ерзать, пытаясь вырваться из рук ненормального и мысленно звать своих неудачливых охранниц.

“Против этого мы не потянем — раздался сожалеющий голос демонокошки, — продержись хотя бы тактов десять, ладушки, ядовитенькая? Пока помощь приведем. Убить он тебя точно не убьет, вот как глаза горят”.

И глаза, и все остальное, судя по тому, что меня так нагло поглаживают по бедру, подбираясь повыше.

Тварь. Надо было оторваться ему все ценное, когда была такая возможность! Или оставить подыхать! Я даже шевельнуться толком не могла, проклиная почем свет спятившего анорра.

Мелькали перед глазами переходы, но навстречу нам никто не попадался.

— Я тут подумал, — негромко смеялся над ухом этот псих, — что вообще мой господин прав, возраст уже подходящий, пора и мне выбрать жену. Но эти жеманные идиотки, которые только и хотят запустить ручки в казну, так надоели, — сообщил доверительно, — с ними и поговорить не о чем. А вот ты меня сразу привлекла, слишком уж необычная. Знаешь, сопротивление и неуступчивость, нас, мужчин, только подстегивают, — мне бережно поправили волосы, убирая с лица липнущие пряди, и прислонили к стенке в каком-то небольшом зале.

Здесь было полутемно, только в глубине что-то слабо светилось. Навалилась тяжесть, даже дышать здесь отчего-то было невыносимо трудно, больше всего на свете хотелось расцарапать эту лживую физиономию.

Вместо этого пришлось бессмысленно изучать взглядом ближайшую стенку, вслушиваясь в шаги за спиной. Надо признать, похититель обращался со мной довольно бережно, хоть и бесцеремонно.

— Думаю, Владыка будет рад за нас, — темнота усмехнулась, — и благословит наш брак.

Какой ещё брак? Его что, в детстве часто роняли головой на пол?

Ярость и страх сплелись внутри в бешеный коктейль. Я рванула вперед, мысленно рыча и крича, но в реальности даже не смогла сдвинуться с места.

Зато вернулся Нэиссаш. Подхватил на руки и понес вперед, меж зажженных светильников.

— Я обещаю быть хорошим мужем, милая моя. Но с этими мужскими нарядами… пожалуй, носить ты их будешь исключительно в моем присутствии.

Да чтоб на тебе все твои пассии женились… то есть вышли замуж! Или как раз женились? Будет ходит в юбке и корсете!

Свет в глубине зала исходил из чаши, которая парила воздухе.

Меня продолжали держать на руках, крепко прижимая к себе.

Глаза Ильгрима потемнели, как море в грозу. он смотрел на меня — жадно, жарко. От этого взгляда хотелось отмыться.

— Не могу отказаться… — вдруг прошептал. Голос мужчины звучал почти зло.

И меня поцеловали. Нет, это было скорее клеймение. Я не могла ответить — а он впивался в губы жадно, требовательно, выпивая дыхание, и не замечая ничего вокруг. А стоило бы. Очень стоило.

Пламя ярости выжгло внутри все запреты, всю жалость и приязнь, которую я когда-либо к нему испытывала. И все это взорвалось обжигающим комом, отбрасывая мужчину на пол. Да, я тоже упала. Ударилась. Оцепенение спало, но тело было ватным, непослушным. На кончиках пальцев пылало пламя. Такое же темно-алое, как глаза Ш’Аарта.

Я поднималась слишком медленно, мужчина уже успел вскочить — и теперь скалился, напружинившись. На лице сумасшедшего застыло восхищение.

— Какая ведьмочка… сокровище…

И руки анорра окутали черные тени.

Не стыдно ему с женщиной сражаться. Впрочем, драться сейчас я едва ли в состоянии. Где там эти помощницы?! Хоть и буду, конечно, себя отстаивать. Буду до последнего вздоха, потому что никогда не прощу такой подставы, не прощу посягательства на возможность самой выбрать того, с кем пойду рука об руку в жизни.

Именно от бессильной ярости, уткнувшись спиной в стену, я выкрикнула прямо в чернеющее от гнева лицо:

— Вы просто тварь, опьяневшая от вседозволенности! И мне настолько отвратительны, что я бы лучше вышла замуж за любого даранийца, чем за вас! Все, на что способны — заставить женщину? И в постель бы силой поволокли? Видимо, потому, что на настоящие подвиги не способны? Привыкли благодарить за спасение жизни вот таким вот способом?

Сейчас кинется. Ничего, на пару хороших ударов меня точно хватит. С лица “женишка” ушли все краски, оставляя лишь безумную ярость. Он бросился вперед на такой скорости, что поняла — не успею ударить. А, если и успею, себя не спасу.

Не стала зажмуриваться — если уж и встречать смерть, так лицом к лицу. И только поэтому заметила, как приготовившегося уже прыгнуть мужчину буквально в двух шагах от меня смело волной сырой силы, отшвырнув в дальний конец зала.

— Тебе придется очень постараться объяснить мне своё поведение, Ильгрим, чтобы я не разорвал тебе горло прямо здесь и сейчас.