Чудовище должно умереть. Личная рана

— Вот еще раз назовешь меня так, тогда посмотрим, могу ли я обидеть муху.

— Пусси! — Потом она сказала: — Чудно, но я, кажется, тоже влюбляюсь в тебя. Но ты же не Вайсмюллер, нет, милый? Ты иногда так странно глядишь на меня, как будто меня нет… или словно сквозь меня, как будто я прозрачная.

Но что она сама за прозрачная притворщица! Но приятная. В паре мы с ней обыграем любого игрока в ставках на лицемерие.

29 июля

Вчера вечером Лена обедала у меня дома. Случилась очень неприятная вещь. К счастью, все закончилось вполне благополучно: и если бы мы не поссорились, возможно, она не рассказала бы мне о Джордже. Но для меня этот случай должен послужить предостережением: в этой игре я не имею права допускать промахов.

Я стоял к ней спиной — искал в буфете бутылку виски. Она расхаживала по комнате, как обычно ни на минуту не умолкая.

— …поэтому Вейнберг начал на меня кричать: что ты из себя строишь? Ты актриса или кто? Я плачу тебе не за то, чтобы ты околачивалась здесь, похожая на загробную тень, понятно? Что с тобой? Влюбилась, что ли, глупая курица? А я говорю, не в тебя, жалкий старик, не в тебя, так что нечего тебе краснеть. Слушай, Пусси, какая у тебя миленькая комнатка, правда? Ой, посмотри! Если это не игрушечный мишка…

Я вскочил, но было поздно: она вышла из моей спальни с мишкой Марти, которого я держал на каминной доске, я забыл его спрятать. Почему-то я совершенно вышел из себя.

— Отдай его! — сказал я, пытаясь схватить игрушку.

— Ишь какой! Нечего вырывать! Значит, маленький Феликс еще играет в куклы. Что ж, поживешь, не то еще увидишь! — Она скорчила рожицу медведю. — Так вот каков мой соперник!

— Не будь идиоткой. Положи его на место!

— Ой-ой-ой, мне страшно! Стыдишься, что играешь в игрушки?

— Он принадлежит моему племяннику, который умер. Я его очень любил. А теперь не дашь ли…

— Ах вот в чем дело! — Ее лицо исказилось от гнева, что ей поразительно шло. Мне показалось, что она бросится на меня с кулаками. — Так вот ты как?! Оказывается, я недостаточно порядочна, чтобы касаться игрушки твоего племянника! Думаешь, я оскверню ее? Ты меня стыдишься, да? Ну так забирай своего проклятого мишку!

И она со всей силы швырнула медвежонка на пол к моим ногам. Во мне вспыхнула ярость, и я дал ей оглушительную пощечину. Она бросилась на меня, и мы схватились в драке: она разошлась вовсю, сражаясь, как дикая кошка, попавшая в западню, разорванное платье сползло у нее с плеч. Я же был еще слишком разъярен, чтобы осознать все безобразие этой сцены. Через некоторое время она вдруг ослабла и простонала:

— О, ты меня убиваешь!

И мы начали целовать друг друга. Она раскраснелась, но все равно отпечаток моей ладони был заметен на ее щеке.

Позже она сказала:

— Но ты все-таки стыдишься меня, правда? Ты считаешь меня обыкновенной злючкой.

— Во всяком случае, скандалы тебе удаются как нельзя лучше.

— Нет, я с тобой серьезно говорю. Ты не собираешься познакомить меня со своей семьей, верно? Твои родители не одобрят меня, я знаю.

— У меня никого нет. И если на то пошло, ты тоже не представляешь меня своим родственникам. Ну и что же? Нам и так хорошо.

— Ишь ты, какой предусмотрительный! Полагаю, ты думаешь, что я пытаюсь заставить тебя жениться на мне. — И вдруг ее глаза сверкнули. — Но я думаю не об этом. Мне просто хочется посмотреть на лицо Джорджа, когда…

— Джорджа? Это еще кто?

— Ладно, ладно, ревнивец, не из-за чего бросаться на меня. Джордж просто… ну, он женат на моей сестре.

— И что? (Видите, я уже постигаю этот стиль.)

— Ничего.

— Ну, продолжай. Что для тебя значит Джордж?

— Ага, ревнуешь! Ревнивец Пусси! Что ж, если хочешь знать, Джордж пытался заигрывать со мной. Я…

— Что — пытался?

— То, что я сказала. А я сказала ему, что не собираюсь разбивать семью, хотя должна сказать, Вайолет сама на это напрашивается.

— Ты виделась с ним в последнее время? Он тебе надоедает?

— Нет, — сказала она странным, напряженным голосом. — Я не видела его… достаточно долго. — Я почувствовал, как ее тело напряглось. Затем она расслабилась и неестественно громко засмеялась. — Какого черта! Это только докажет Джорджу, что он не дья… Слушай, а не поехать ли нам туда на этот уик-энд?

— Куда?

— В Сивернбридж, где они живут. Это в Глостершире.

— Но, девочка моя, я не могу…

— А что тут такого? Не съедят же они тебя! Он порядочный женатый человек или кажется таким.

— Но зачем?

Она серьезно изучала меня.

— Феликс, ты меня любишь? Ладно, не смотри на меня так испуганно, я не хочу тебя взвинчивать. Любишь ли ты меня настолько, чтобы выполнить мою просьбу, не задавая вопросов?

— Да, конечно.

— Что ж, тогда скажу тебе, что у меня есть причины вернуться туда, и мне нужен провожатый. Я хочу, чтобы им был ты.